. Когда вы, господин Драпье, согласились на созыв этого заседания, мы считали, что тем самым вы согласились предоставить господину Этьену возможность защищаться.
Председатель. Вы меня плохо поняли, господин Брюннер. Я не позволю нарушать установленный порядок. Господин Этьен не будет говорить.
Господин Оэттли. Вот видите, я был прав. Мы напрасно теряем время.
Господин Этьен. Успокойтесь, Я все же намерен говорить.
Голоса с мест. Нет! Нет!
Господин Ласери. Совет не потерпит подобной дерзости.
Господин Оэттли считает, что из создавшейся ситуации есть только один выход: пусть кто-либо из членов совета согласится говорить от имени господина Этьена.
Председатель. Что ж, это и в самом деле возможный выход. Согласится ли кто-нибудь из членов совета взять на себя защиту генерального секретаря?
Господин Ласери. Это прекрасный выход.
Господин Оэттли. Он сам собой напрашивается.
Председатель. Я повторяю свой вопрос.
Голоса с мест. Брюннер! Брюннер!
Господин Брюннер. Быть может, я и согласился бы, но, признаюсь, я не совсем уверен, что имею на это право.
Господин Этьен. Нет, я возражаю.
Председатель. Вам не приходится возражать. Если совет решит, что от вашего имени будет говорить господин Брюннер, вам останется только примириться с этим.
Господин Брюннер. Но не могу же я, в самом деле, говорить от имени господина Этьена против его воли. Прошу устроить перерыв.
В 10 часов 25 минут объявляется перерыв.
— Я жду вас в комнате номер четыреста двадцать девять, — сказал Брюннер Марку.
— Сейчас, одну минутку.
Марк привел в порядок свои заметки и закрыл папку.
— О, — воскликнул господин Ласери, — вы смело можете оставить папку здесь! Никто ее не тронет.
— Не сомневаюсь, — ответил Марк, — но я все же предпочитаю взять ее с собой.
Комната № 429 не была кабинетом. Она предназначалась для заседаний некоторых комиссий. Там стоял десяток кресел в стиле «Наполеон III», собранных из разных гарнитуров, огромный диван, обтянутый зеленым репсом с орнаментом из птиц и веток, и среди всего этого старья несколько современных низких столиков с крышками, напоминающими по форме бобы. Все это купили, видимо, разом, на аукционе, за исключением столиков, которые Женер заказал сыну Ласери. Ласери-младший перепробовал множество профессий, и всякий раз банк старался помочь ему в его начинаниях.
Марк присел на диван подле господина Брюннера. Брюннер положил ему руку на плечо. Вслед за Марком в комнату вошли Дус и Сопен и остановились на полпути от двери к дивану.
