— Поосторожнее, — сказал Драпье. — На вашем месте я бы воздержался от громких слов. Вы рискуете испортить благоприятное впечатление, которое произвел на меня ваш визит. — Он тоже засмеялся и тоже сразу оборвал смех. — Так как же насчет честного слова? Дайте его, если это вас больше устраивает, Этьену. Хоть он и не политик, я полагаю, ему очень хотелось бы услышать от вас, что вы никогда не получали деньги от «И. Г. Фарбениндустри».
— Нет, — сказал Марк.
— Вот великодушный человек, — сказал Драпье. — Поблагодарите его, Женер. Таких, как он, вам больше не сыскать! — Он открыл папку и перевернул два листа. Не в силах вынести воцарившуюся тишину, Женер кашлянул. — Однако я хочу сказать другое. Это касается пресловутого судебного заседания тринадцатого февраля. Кавайя судили до меня, и, должен сказать, ему куда меньше повезло. На редкость некрасивый, почти уродливый, бедняга был совершенно подавлен. Он попросил вызвать в качестве свидетеля Женера. Женера ждали, но он не приехал. Он прислал письмо. Прекрасное письмо. Одно из самых прекрасных писем, какие я знаю. Любовное письмо, вы понимаете?
— Да, прекрасно понимаю, — сказал Марк.
— Он ни в чем не обвинял Кавайя. Он писал, что слишком любит этого человека, чтобы его судить.
Он просил понять его. Забавнее всего в эту минуту был вид Кавайя…
— Представляю себе, — сказал Марк. — Надо думать, вид у него был ужасный.
— Вы работали с Женером десять лет, не так ли? Когда я спрашивал вас об этом, я имел в виду…
— Понимаю, — сказал Марк, — вы имели в виду эту историю, и я…
— Вы ее знали? Я не сообщил вам ничего нового?
— Решительно ничего, — сказал Марк. — Я все это знал.
До сих пор он считал себя неспособным лгать, не будучи уверенным, что это действительно необходимо. Женер коснулся его руки и произнес:
— Марк, почему вы лжете?
Марк посмотрел на него. На лице Женера не было написано ни тени лукавства — оно напоминало морду доброй, умной лошади.
— Почему гнев заставляет вас лгать? — сказал он. — Как вы можете это знать, когда этого не было?
— Я могу теперь идти? — спросил Марк.
Он направился к двери, но Женер тем временем заговорил:
— Чего только они не способны выдумать, чтобы оторвать вас от меня! Богу известно, что мы с вами боролись против этих людей. Я долго боролся вместе с вами и до вас, но теперь я устал и не хочу больше бороться. Я скоро сойду в могилу, но сойду в могилу, не запятнав своей чести! Отрекитесь от меня, я ничего не скажу! Отрекитесь от меня, теперь это уже не имеет значения!
