Рысь подошла к нам ближе и уставилась на меня своим немигающим любопытствующим взглядом.
— Уходить отсюда надо, — предложил я, вспоминая про Искру. — А то мало ли чего!
Мы направились в сторону хижины гибберлинга.
Попали мы к ней уже, когда наступили сумерки. Возле входа мирно горел огонь. Рядом сидел Даниэль.
— Ну что? — тихо спросил он.
— Нашёл, — бросил я. — Вон там, но скажу прямо: кормы нет. Там вообще кроме остова ничего нет. Восстановить не удастся.
Полог откинулся и наружу вышел Бернар.
— Как он там? — спросил я.
— Утром будет видно, — ответил тот, присаживаясь на песок.
Стояна расположилась чуть поодаль от костра, гладя свою здоровенную кошку.
В хижине еле слышно стонал раненый гибберлинг, но никто из эльфов на это внимания не обращал.
Я не стал рассказывать о крабе и Проклятой Искре, а лишь наскоро перекусил и лег спать, пожелав всем спокойной ночи.
На удивление сон пришёл очень быстро. В нём я медленно падал в темный колодец, а за мной с ужасным клацаньем и шипением мчалась Проклятая Искра. Я всё ждал, что она схватит меня своими клешнями.
Пламя Искры переливалось разными оттенками голубого, постепенно трансформируясь в чье-то лицо. Оно превратилось в какую-то страшную получеловеческую маску мертвеца. Колодец расширился: мы уже были в каком-то мрачном коридоре, светящемся противным зеленоватым цветом. Это был некрополь людей Зэм. Летающая голова открыла тёмный зёв рта, чтобы громко заорать: «По-о-о…»
— …дъём! Подъём! — кто-то тряс меня за плечо.
Я мгновенно вскочил, пытаясь вытянуть мечи.
— Спокойно, — это был Бернар. Он протянул мне чашку: — Иван-чай.
— Что? — не понял, всё еще пытаясь понять, где нахожусь.
— Чашка такого чая очень полезна. Прекрасно восстанавливает силы… и устраняет головную боль.
— Какая головная боль! — поморщился я, вдруг понимая, что действительно испытываю нестерпимую мигрень. — Спасибо.
Вышло, конечно, не искренне, но сейчас по-другому получиться и не могло. Я сделал пару глотков и присел на песок, собираясь мыслями.
Утро только начиналось. Солнца ещё не было видно, но небо уже окрасилось в розовый цвет.
— Прекрасное утро! — улыбнулся Бернар.
Я так не считал, однако возражать не стал. Стояны и Даниэля нигде не было видно. На мой немой вопрос, Бернар пояснил, что они ушли собирать подорожник. Сказал, а сам усмехнулся.
— Что там гибберлинг? В себя не пришёл? — спросил я.
— Очнулся пару часов назад. Сейчас спит. Даниэль дал ему какого-то зелья… Кстати, иван-чай дело его рук. Он сказал, что как ты проснёшься, он тебе очень пригодится.
