Жили они весьма небедно. Не сказать, что роскошно, но с большим умом. Андрей, кстати, как потом отметил про себя Михаил, тоже перенял этот эпикуреизм.
— Вы так считаете? — осторожно спросил Михаил.
— Это непреложная аксиома, — улыбнулся отчим.
— Аксиомы недоказуемы, — подал голос Андрей из гостиной, — следовательно, они могут быть и не верными.
— Они очевидны и не нуждаются в доказательствах. А кто идет против них, тот страдает.
— Ладно, отец, — вошел Андрей, — не надо смущать моего брата.
И они прошли за праздничный стол.
Позже, когда они вдвоем с Андреем вошли в комнату последнего, Михаил заметил:
— А они тебя любят. Я имею в виду новых отца и мать.
Андрей как-то странно посмотрел на него, но ничего не ответил.
Он достал из шкафа начатую бутылку коньяка и разлил по рюмкам. Выпив первым, он вдруг спросил:
— А мама?
— Что «мама»?
— Она вспоминала обо мне?
— Всегда, — чуть помедлив, ответил Михаил. Он резко запрокинул голову и выпил коньяк.
— На все воля Аллаха, — пробормотал Андрей. — Я ее ни в чем не виню. Знай это…
Дальнейшая дорога лежала к неведомому свету.
«А что потом?» — спросил себя Михаил. И впервые ощутил свою беспомощность. Он словно влез в зыбучие пески и теперь не мог сам себя вытянуть.
Наблюдая за рождением протуберанцев, ему вдруг в голову пришла мысль, что он находится на солнце.
«Тьфу ты! — Михаил отогнал эту мысль. — Если бы это было так, то я давно бы сгорел».
Он направил датчики на растущую гигантскую спираль нового протуберанца.
Прошло минут пять, прежде чем на мониторе высветились первичные данные: «Температура — шесть тысяч; химический состав — присутствие линий водорода, гелия…»
Он присвистнул.
«И куда это я еду?» — Михаил тяжело вздохнул.
Датчики вынесли на экран данные о магнитном и радиационном поле. Скорее всего, впереди лежал термоядерный океан плазмы, сходной по своей природе с солнечной.
Михаил остановил машину.
Вот он логический конец пути. Теперь ничего не осталось, как возвращаться назад. Океан плазмы, лежащий далеко на юге, пересечь было нечем.
Парадоксальный мир и заканчивался парадоксально.
Михаил резко развернул «Грифона» и на максимальной скорости направился на условный север. Надо было возвращаться.
