Было уже десять часов, и у клуба собралась довольно длинная очередь.
Мы оказались в компании совсем молодых, более нарядно одетых и более заводных. Впрочем, насчет последнего я поправлюсь — самым заводным был как раз Мартин. Он нетерпеливо притопывал то одной, то другой ногой — дождаться не мог, когда окажется в зале. Он заплатил за нас обоих (молодец, конечно), и мы вошли в переполненный уже клуб.
— Как ты нащщщет их мэксиканского филиала «Эль Читос»? — спросил Мартин. — Там всю ночь торгуют дешшшевой текилой!
— Может, лучше в «Джангл бар»? — предложила я. Ну не хотелось мне идти туда, где я целых два часа сходила с ума от зуда в заднице. К тому же тащиться туда, где имеется дешевая текила, в компании большого любителя данного напитка было бы крайне непредусмотрительно.
— Уговорилла! Впэредд, детка, жги дэввай! — крикнул он и снова изобразил аплодисменты.
На этот раз его знойный призыв резанул сильнее. Похоже, под этим лозунгом должен был пройти остаток вечера. Такие страсти не для меня, тем более приправленные картинными аплодисментами.
Но поскольку я уже хлопнула четыре порции водки с тоником, то все сомнения развеялись, и мы пошли в бар. Еще я втайне надеялась, что в плясках, о которых так мечтал Мартин, все лишние градусы растрясутся.
О боже, с каким же азартом он их растрясал! Как будто кто-то погонял его хлыстом, как заупрямившееся стадо. Но даже перепуганные коровы двигались бы грациознее, чем изрядно перебравший Мартин. Дрыгал ногами, вихлял бедрами, размахивал руками. Наверное, так выглядит человек, решивший укротить ветер при шторме. Мартину точно удалось преодолеть законы физики, но я не могла определить, какие именно.
Маятник плясового безумия неотвратимо раскачивался сильнее и сильнее, Мартин выглядел все более одиозно. Публика была счастлива. Я опасалась, что он коленкой расшибет себе лоб либо лбом размозжит коленку.
— Хочу еще выпить! — крикнула я. — А ты?
Это был убедительный повод, чтобы хоть на время уйти, избавив себя от дикого зрелища.
Мартин, на секунду остановившись, попросил заказать ему ликер «Егермейстер».
— Двэйнную порссыю! — крикнул он мне вслед.
— Поняла!
— Детка, жги дэввай! — Вот что (и, разумеется, хлопки) услышала я через секунду.
Бля-а-а! Достал уже.
Это его третье его «жги давай» и диковинная пляска (которой обзавидовались бы самые колоритные исполнители нашего народного танца «моррис») стали для меня последней каплей. Пока дожидалась напитков, я придумывала повод, чтобы смыться. Себе взяла диетическую колу — нужно было уже трезветь и как-то собраться с мыслями. Знаешь, мама, Мартин наверняка бы даже не заметил моего исчезновения, наслаждаясь своими невероятными фортелями. Время. Делать. Ноги. И все же я решила принести ему ликер и вежливенько соврать: «Мне нехорошо, пойду я».
