Едва не врезался в толстуху, разрисованную татуировками. Такая бы на раз-два сломала меня о могучее колено. Слава небесам, сработал защитный рефлекс, и я сумел отвести кустик от головы этой дамы, которая сосредоточенно выбирала широкие штаны за три фунта, с множественными карманами.
«Примарк» — торжище коварное. В этом универмаге все до смешного дешево, поэтому денег там тратишь прорву. А как не истратить, если кругом разложены кучи товаров и все по смешным ценам?
Я взял десять пар трусов-боксеров. Но к ним присовокупил еще четыре футболки по два фунта, двое джинсов по десятке, длинные шорты за семь, аляповатые кроссовки за девять, четыре рубашки с коротким рукавом за шестнадцать и отвратительную гавайскую рубаху (в самый раз для карнавальных вечеринок, на которые давно не хожу) за шесть.
Стал продираться сквозь толпу к кассам в обнимку с фикусом и с кучей одежды, которой хватило бы на африканскую деревеньку. Подойдя к кассе, я не подозревал, что меня сейчас ограбят, растрясут мои финансы. Прыщавый меланхолик за прилавком не сразу сообразил, что куст оплате не подлежит, что фикусами они не торгуют. Потом начал сканировать штрих-коды на трусиках и прочем. Упаковав все, скучающе произнес:
— Семьдесят шесть фунтов, сэр.
Семьдесят шесть фунтов?!
Вот тебе и дешевый «Примарк». Как меня угораздило спустить столько денег в этой гребаной барахолке?
Уверенный в том, что это какая-то махинация, я протянул кассиру кредитную карточку. И зачем я все это купил? Притащился за трусами, а выложил чуть ли не сотню за шмотки, половину из которых никогда не надену.
Подавленно пришаркивая, я вышел из магазина в свежий и теплый вечер. В одной руке фикус (который ритмично хлопал меня по щекам жесткими листьями), во второй — увесистый пакет, набитый барахлом. Пакет экологичный, подлежащий нормальной утилизации. Пока я шел по пешеходной зоне торгового центра, руки стали ныть от тяжести. Подойдя к обочине тротуара, я остановился, как учили в детстве, внимательно осмотрелся, прежде чем пересечь дорогу, — нужно ведь было добрести до машины, припаркованной в переулке. Ручки у экологичного пакета оторвались, разумеется, посреди дороги, все высыпалось прямо на гудрон.
— Ну и хуйня! — поделился я своим горем с прохожими, но никому не было до меня никакого дела.
Я тупо топтался на проезжей части, не представляя, как собрать и дотащить проклятое барахло. Вот в этот момент Лора Макинтайр и ворвалась в мою жизнь… едва ее не оборвав.
