Павила тяжело перевел дух и с надеждой подумал: «Свершилось! Кажись, Праурима не возражает против гадания…» Старый, видавший виды вайделот знал, что иногда «зейд» заканчивался обмороком жрицы, и тогда ни о каком гадании не могло идти речи. Потеря сознания была предупреждением, что богиня не в духе и не склонна терпеть магический ритуал.
Но вот Гиватта пошевелилась, открыла глаза, и из ее груди вырвался тихий стон. Видно было, что «зейд» дался ей тяжело. Она начала подниматься, но медленно, с видимым усилием, словно древняя старуха, и Скуманд едва не бросился ей помогать, но вайделот схватил его за рукав и грозно сдвинул брови: «Нельзя!»
Жрица встала и взяла в руки мешочек с рунами, который лежал на квадратном куске белой холстины возле идола Прауримы. Видимо, все принадлежности для гадания приготовили вайделотки, украсившие головы Павилы и Скуманда венками. Несколько раз перетряхнув содержимое мешочка, она засунула туда руку, достала полную жменю рун и бросила их на холстину.
Скуманду доводилось видеть гадание на рунах. В их селении было несколько женщин-гадалок (их называли волюрами), которые чаще всего предсказывали судьбу воинам, отправлявшимся в поход. Обычно их толкование рун было весьма туманным: то ли будет, то ли нет, то ли вернешься с победой, то ли погибнешь на поле брани и улетишь в Ирий. Но почему-то после этих гаданий у воинов поднималось настроение, словно волюры предсказали им победу, хотя это было не совсем так. Поднабравшись разнообразных знаний под руководством Павилы, юноша в конечном итоге сообразил, почему так происходит: человек, которому предстоит сражаться не на жизнь, а насмерть, непроизвольно отбрасывает все ужасные намеки гадалок и близко воспринимает только добрые пророчества.
Руны Гиватты были совсем не похожими на те, которыми пользовались волюры племени дайнавов. Гадалки селения брали ветку орешника, разрезали ее пополам на прямоугольные куски и метили особыми гадательными знаками. Затем они бросали эти руны на белое полотно, брали наугад три щепки и «читали» их значения. Если ответ был отрицательным, задуманное действие откладывалось, если же выходил положительный ответ, то его должны были подтвердить птицы или священные белые лошади. В чем состояло это подтверждение, не знал даже Павила – и у жрецов, и у волюров были свои тайны. Но, как подметил Скуманд, когда племя собиралось на войну и волюры гадали военному вождю, пророчества были только положительными, хотя в конечном итоге случалось всякое.
