Показался Снорри Снагасон.
— Ты!
Плащ с капюшоном, который был на нем во время нашей прошлой встречи, свисал с плеч, искромсанный, кровь забрызгала грудь и руки, капала с зажатого в кулаке меча, текла из неглубокого пореза на лбу. Он напоминал демона, восставшего из ада. Более того, в мерцающем свете, окровавленного, с яростным взглядом, его было бы трудно принять за что-то иное.
— Ты?
Красноречие, проявленное Снорри в тронном зале моей бабки, полностью покинуло его.
Он подался ко мне, и я отпрянул — но недалеко, потому что на пути попался гребаный стол. Когда огромная ручища приблизилась, у меня закололо в скулах, губах и на лбу, словно иголками, да все сильнее. Он тоже почувствовал это — глаза у него расширились. Направление, в котором влекло меня, цель — это был он. Та же сила привела Снорри сюда, к людям Мэреса. Теперь мы оба это понимали.
Норсиец придержал руку, пальцы остановились в пяти сантиметрах от моей шеи. Кожа на ней гудела, едва не трескаясь от… чего-то. Он остановился, не желая выяснять, что будет, если коснуться меня, кожа к коже. Рука отодвинулась, снова появилась уже с ножом и, прежде чем я смог вякнуть, принялась резать мои путы.
— Пойдешь со мной. Разберемся где-нибудь в другом месте.
Снорри покинул меня среди колец порезанной веревки и вернулся к дверям, остановившись лишь чтобы раздавить ногой чью-то шею. Увы, не Мэреса. Он наклонил голову и тут же отдернул ее быстрым дерганым движением. Что-то со свистом проскочило мимо входа. И не одно.
— Арбалеты, — сплюнул Снорри прямо на труп Давита. — Ненавижу лучников. — Бросил на меня быстрый взгляд. — Хватай меч.
— Меч?
Да этот мужик явно думал, что он все еще на диком Севере, среди волосатых дикарей. Джон Резчик распростерся на полу, обрубок его руки едва пульсировал, на лбу была уродливая рана. Никаких признаков Мэреса. Я понятия не имел, как ему удалось ускользнуть.
Ни у кого из них не было оружия серьезнее ножа: таскать с собой в городской черте что-то посущественнее не имело смысла из-за риска напороться на блюстителей порядка. Я взял кинжал, а потом несколько раз пнул голову Джона Резчика. Пальцам ног было больно, но оно всяко того стоило.
Я снова попятился за стол, держа свое новое оружие, и схлопотал уничтожающий взгляд норсийца. Он ухватился за дверь.
— Лови.
Мне как-то не очень удалось. Пока я прыгал на здоровой ноге, хватаясь за лицо и гнусаво ругаясь, Снорри быстро отрубил у стола ножки и, подняв его, словно огромный щит, двинулся в коридор.
