Я снова в третьей роте. Командиром ее, как и раньше, прапорщик Смирнов, а фельдфебелем – все тот же Петр Филиппович Сорока. Помещалась рота в другом здании – на Вокзальной улице, в бывшей школе.
Поздравив с успешным окончанием учебной команды, фельдфебель распределил нас по взводам и отделениям. Мы с Митиным остались в первом взводе. В июле после проверки наших знаний нас произвели в ефрейторы, а в сентябре – в младшие унтер-офицеры.
После отправки на фронт очередных маршевых рот в ноябре к нам прибыло пополнение из ратников ополчения Орловской и Курской губерний. Люди хорошие, серьезные, заниматься с ними было легко. Унтер-офицеры меньше тянули ополченцев, а некоторые проявляли даже уважение к «старичкам».
Из унтер-офицеров нашей роты особенно запомнился Непоклонов, вернее – история, связанная с его именем.
Это был человек, настроенный анархически. С начальством часто вступал в пререкания. При встречах на улице с офицерами старался не отдавать чести, избегал становиться во фронт даже перед начальником гарнизона генералом Фиалковским.
Фиалковского весь Кузнецк боялся. Если во время его проезда по городу какой-нибудь солдат не отдавал ему чести, генерал останавливал его и, узнав, какой части, приказывал бежать за пролеткой или санками, в которые был запряжен чистокровный рысак. Если провинившийся поспевал бежать за рысаком вплоть до канцелярии батальона, то наказание этим ограничивалось; если солдат отставал, генерал останавливал кучера и, подождав солдата, приказывал ему доложить своему ротному командиру, что он, Фиалковский, ставит провинившегося на два или на четыре часа под винтовку…
Не проходило дня, чтобы Фиалковский кого-либо не наказал. Одевался он скромно, как простой солдат, носил погоны защитного цвета. Молодые солдаты, не знавшие его в лицо, часто принимали генерала за своего брата рядового и не отдавали чести.
Однажды Непоклонов встретил Фиалковского на улице и, как обычно, прошел мимо, не встал во фронт. Генерал тотчас же приказал кучеру повернуть рысака и догнать солдата. Когда кучер окликнул Непоклонова, тот бросился бежать. Генерал за ним. Непоклонов добежал до угла, где помещался трактир, нырнул туда и стал в тамбуре меж дверями. Увидев, куда скрылся солдат, генерал остановил рысака и вошел в трактир. Двери отворялись внутрь. Открыв первую, Фиалковский прикрыл ею Непоклонова и не заметил его.
Непоклонов спокойно вышел на улицу и сказал генеральскому кучеру:
