Наконец и первый батальон ринулся в бой. В окопах остались команда бомбометчнков, отделение с аппаратами Вермореля под командованием французского поручика Кюри, хорошо говорившего по-русски, а также снайперское отделение. И вот впереди занимаемого нами окопа разорвался немецкий тяжелый снаряд. Он развалил стенку окопа, и меня засыпало землей.
Когда солдаты освободили меня от земли, я узнал, что полковника Иванова легко ранило в щеку и он немедленно отправился в тыл. Поручик Кюри раненный лежал в землянке. Много бомбометчиков и снайперов было убито.
Собрав всех оставшихся в живых, я повел их на соединение с батальоном. Когда мы добрались до него, выяснилось, что он уже потерял треть своего состава.
Вскоре среди нас появился перевязанный после ранения поручик Кюри. По распоряжению подполковника Готуа он объединил особые команды первого и второго батальонов и получил задание выбить немецких пулеметчиков, которые своим огнем задерживали наше продвижение.
Отобрав самых лучших бомбометчиков, Кюри выслал их вперед по ходам сообщения. Бомбометчик Марченко первыми же гранатами вывел из строя два немецких пулемета. Вслед за этим на немецкую засаду бросились другие наши бойцы, и через несколько минут засада сдалась. Немцы отступили на третью линию своих окопов, что была расположена за каналом перед фортом Бремон.
Целый день гремела канонада. Немцы три раза переходили в контратаку вплавь через канал, но вернуть потерянные позиции им не удалось. Ночью первый батальон окопался около самого канала. Расстояние, отделявшее нас от немцев, было примерно тридцать – сорок метров. Всю ночь трещали пулеметы, рвались ручные гранаты, канал беспрестанно освещался ракетами. Артиллерия молчала, и мы воспользовались затишьем – углубили своп новые окопы, слив их в одну сплошную линию.
Не отрываясь от лихорадочной работы, солдаты делились впечатлениями и новостями. Рассказывали, что на второй линии окопов на боевой ступени был обнаружен застывший в стоячем положении труп старшего команды разведчиков Котова. Голова его, рробитая пулей в затылок, склонилась на бруствер, руки сжимали винтовку. Повпдимому, Корпачев сдержал свое слово, прикончил ненавистного человека.
Наш ротный командир Юрьев-Пековец был легко ранен и отправлен в тыл, где вместе с полковником Ивановым вначале отлеживался в землянке бригадного командира. Потом оба они уехали в Париж для «длительного лечения».
Поручика Кюри вторично ранило – на этот раз тяжело. Его отправили в тыл на носилках. Все жалели хорошего командира, чуткого человека.
