– И что же тебе ясно?
– Что он ее нашел и что результаты этой встречи записаны у меня в лабораторном журнале. Поэтому она и упала в обморок.
– Хм, это верно! – Давид мысленно что-то прикинул в уме, – Теперь вот что. Она перестала ходить на занятия после их единственной встречи. Он не знает, что делать, потому что и на факультете она больше не появляется, подругам не звонит и вообще не проявляет признаков жизни Он в отчаянии. Уже ходил в деканат, пытался найти ее, спрашивал адрес, но никакого адреса ему не дали. Подружка сказала, что мать заперла девушку дома. В качестве превентивной меры. Теперь сошлись концы с концами. Салма скрывает все от отца, надеясь выпутаться самой, как мы с тобой и предполагали. Ох, эта боевая Салма!.. Ружди ничего не знает о беременности.
– Да, это все объясняет, – подытожила проницательная доктор. – И что ты думаешь? Если честно, то ее адрес есть у меня в журнале… Да что я?! У тебя же есть данные всех клиентов! Ты хочешь ввязаться во всю эту историю? – Она понизила голос, хотя американский арабист никак не мог понять ее русский иврит.
Впрочем, бог его знает, все-таки профессор-языковед, покрутился в университете, может, и разбирается. В любом случае надо быть осторожным, здесь, в Израиле, никогда не знаешь, кто какой язык понимает…
Давид задумался, искоса поглядывая на проштрафившегося профессора. Тот грустно медитировал над сияющим алмазом. Видимо, вспоминал отцовскую лавку или незабвенную Хоснию.
– Правильнее всего было бы, чтобы Ружди пошел к ее отцу и официально попросил ее руки, – наконец произнес миротворец. – Так и о беременности отец ничего не узнает, и вопрос чести семьи будет решен. Вопрос, хочет ли этого сам жених? Да и ее нужно спросить. Хотя у нее выбор невелик – или в петлю, или замуж за профессора. Нужно подумать, как бы ему это попонятнее разъяснить… Все-таки, какой он негодяй, если так поступил с девушкой, и не просто с какой-нибудь студенткой – с бедуинкой! – Миротворец стал медленно накаляться, надуваться от злости. – И ведь арабист, подкованный человек, должен знать обычаи! – Давид ожесточенно сжал руки, и жена невольно ахнула про себя – она никогда не видела такого проявления чувств у мужа-дипломата. Ничего себе, как он разозлился! – Туполобые американцы! Считают, что весь мир живет по их американским законам! Теперь вот расхлебывай кашу!.. – Он нахмурился и мрачно уставился в пространство.
– Погоди. Не «зависай». Что теперь делать?
