Франческа взглянула в его темные глаза, над которыми разлетались брови, придающие ему вид сатира.
«О господи! Да она испугалась меня!». Мгновение Дивэйн пристально смотрел ей в глаза, желая понять, не притворялась ли она. Но в ее напряженном бледном лице не было и тени ложной застенчивости и заигрывания. Его резкие черты моментально смягчились, он улыбнулся, а когда заговорил, голос был мягким. Она уже не слышала в его вкрадчивом голосе затаенной угрозы, в нем появилась теплота и нежность.
– Как вы понимаете, я не кусаюсь. И меня считают неплохим танцором. Всего один танец, и если вас не очарует мое танцевальное мастерство, я отпущу вас – правда, с большим нежеланием.
Он внимательно наблюдал за ней, глядя, как она прикусила нижнюю губку и затем в задумчивости выпрямила ее.
– Ну что же, хорошо, один танец, – сказала она, застенчиво улыбаясь.
– Если только вас не разочарует работа моих ног, и в этом случае я буду надоедать вам с просьбой подарить мне еще один вальс. Вы не должны судить обо мне по той перепалке в Пантеоне.
– А почему вы решили, что это будет непременно вальс?
– Я это устроил.
– Вы же не отходили от той стены. Я видела, как вы рассматривали меня в свой бинокль. Не понимаю, зачем они только нужны мужчинам?…
– Для того чтобы лучше видеть вас, дорогая. Я послал в оркестр мальчика, дав ему полкроны. Как видите, я не жалею ни денег, ни усилий, если по-настоящему интересуюсь дамой.
Она взглянула на него украдкой и заметила, что Дивэйн косится на ее мушку. Как жаль, что она не убрала ее! Ей самой это вдруг показалось самой настоящей дешевкой. Дивэйн, однако, не был столь непреклонным, как она опасалась, и она решила, что простейший способ выйти из этой ситуации – подарить ему танец и превратить в шутку все произошедшее тем вечером.
– Целые полкроны! Боже мой, это так безрассудно с вашей стороны, лорд Дивэйн.
– О, вы мне стоили намного дороже, а мы еще даже и не танцевали вальс. Признаюсь, что пытался разузнать, где могу найти вас.
– Очень лестно. Вы заставляете меня чувствовать себя предательницей.
– Вы слишком строги к себе. Я бы назвал вас дезертиром.
– А леди Дивэйн известно, как расточительно вы ведете себя с другими дамами? – В ее словах почувствовался легкий холодок, как это всегда бывало при напоминании о Дэвиде.
– Несомненно, она хмурится, глядя на меня сверху.
Франческа взглянула на верхнюю площадку, где собирались вновь прибывшие.
– Нет, выше, – сказал он. – Я имел в виду, может быть, это не самое удобное время говорить об этом, но моей мамы уже нет в живых. Но вы, по-видимому, спрашивали – женат ли я? Я не женат.
