Кажется, на Николетту это возымело действие. Она побледнела и нерешительно вытирает меня его платком.
— Я не потерплю такого поведения ни от кого, тем более от одного из кураторов, — продолжает Беккер. Светлые глаза сверкают за очками в серебристой оправе.
Том отступает назад и вздыхает:
— Но краски попало не так много. Все… наверняка отчистится.
Он немного заикается, и я невольно вспоминаю, что он рассказывал мне о своем отце.
— Ты намерен мне перечить? — Голос Беккера звучит еще тише, и Том заметно вздрагивает. — Тогда я могу отправить тебя домой прямо сейчас.
«Что? Неужели он это серьезно?»
Я набираю побольше воздуха в легкие.
— Означает ли это, что в лагере ни у кого нет права даже выразить свое мнение? — спрашиваю я.
Беккер оборачивается ко мне. Его лицо искажается в ужасной ухмылке.
— Есть. Только у того, кто хочет домой. Смотри, Эмма, все очень просто в самом деле. Здесь наверху все делают то, что говорю я. Я никому не позволю подрывать мой авторитет! Тогда мы все будем хорошо ладить.
Я окидываю взглядом остальных. Почему все молчат? Том выглядит так, словно вот-вот заплачет, и все повесили головы. Я сосредотачиваюсь на Филиппе. Он нерешительно открывает рот, но так ничего и не произносит. Лишь качает головой и беспомощно поднимает руки.
Беккер разворачивается и тоже смотрит на участников проекта.
— Это точно всем понятно? Ни у кого, я повторяю, ни у кого нет права мне перечить.
Себастиан глядит на меня, словно утешая. Неужели он? Он хочет меня утешить? Ведь именно Себастиан запер меня в той каморке. Я чувствую, как внутри оживает дух противоречия. В этом виновата злоба.
— Нет, — говорю настолько уверенно, насколько могу.
— Что?
— Нет. У каждого есть право не согласиться. Всегда. В любое время. Если здесь кого-то не желают видеть, я охотно отправлюсь домой. Только сначала в душ схожу.
— Тебе представится эта прекрасная возможность. Ты исчезнешь отсюда немедленно, как есть.
Доктор Беккер угрожающе надвигается на меня, он кажется выше, чем обычно, и я невольно делаю шаг назад. В поисках поддержки я смотрю вниз, на подножие лестницы. Неужели никто ничего не скажет? Никто!
— В таком виде я не могу поехать домой, — упрямо твержу я. — И поэтому я сейчас отправлюсь в душ.
Колени дрожат, я готова на все, даже на пощечину. К слову, первую, которую получу в этой жизни, но стою и не отступаю.
Тут на лице доктора Беккера появляется широкая улыбка, теперь он выглядит не таким страшным и хладнокровным, а очень довольным и радостным. Он начинает аплодировать. Николетта и Себастиан присоединяются, а другие участники проекта смотрят на меня снизу, словно на их глазах произошла высадка марсиан.
