Маленький Мариус, напротив того, внимательно слушал чтение. Его заинтересовали герои саг — эти воинственные люди, которые рассыпали сокрушительные удары направо и налево и буквально не расставались с мечом. Да, их тревожное существование напоминало Мариусу его собственную жизнь среди постоянно нападающих скунсов.
Неожиданно Абрахам сказал:
— Отец идет!
Фру Венке прервала чтение, но прежде чем закрыть книгу, она про себя дочитала абзац до конца.
Профессор Левдал вошел в комнату. Он был без пиджака, с засученными рукавами, с полотенцем в руках.
— Добрый вечер, мальчики, — сказал он. — Что ты им читала, Венке?
Улыбаясь отцу, Абрахам ответил:
— Мама читала нам Снорри.
— Фу, я так и думал! — воскликнул Карстен Левдал. — Тоже нашла что читать цивилизованным молодым людям.
— Я читала им о героических подвигах наших предков!
— Ай, какие это герои! Убийцы, разбойники, поджигатели — вот кто наши предки! Нет уж, лучше я послушал бы о Гекторе, метающем тяжелое копье, или же о быстроногом Ахиллесе. Не так ли, ребята?
— Конечно, отец! — воскликнул Абрахам. И маленький Мариус сейчас же согласился со своим другом.
Фру Венке с сердцем поставила книгу на полку и хмуро сказала:
— На это мне нет охоты вам отвечать.
Прохаживаясь по маленькому коридору между своим кабинетом и комнатой Абрахама, профессор весело шутил и смеялся.
Уходя, фру Венке сказала сыну:
— Ты потом зайди ко мне, Абрахам.
И, прощаясь с Мариусом, просила передать привет его матери.
Вскоре Мариус ушел домой. И тогда профессор сказал сыну:
— Неплохой мальчуган этот маленький Готтвалл. Но все же меня удивляет твоя дружба с ним. Вы так неразлучны…
— Да, это мой лучший друг, — ответил Абрахам не совсем уверенным тоном.
— Лучший друг! — иронически засмеялся отец. — Да, конечно, в мальчишеском возрасте возникают такие союзы «на всю жизнь». Когда-то и я не избежал этого! Но, к счастью, от такого содружества обычно ничего не остается. Я говорю: к счастью, ибо такая скороспелая дружба, если бы она действительно продолжалась до самой смерти, внесла бы неловкость в жизнь тех людей, которым предстоит многого достичь в жизни.
У Абрахама был такой вид, словно он не понимает отца, и тот продолжал:
— Видишь ли, мой друг, вы, школьники, почти равны между собой, но по окончании школы у каждого из вас начинается своя жизнь — далеко не равная, не одинаковая. Один, представь себе, поднимается вверх по общественной лестнице, а другой, напротив того, опускается вниз, либо остается там, где был прежде. Сам сообрази — возможно ли продолжать мальчишескую дружбу при таких условиях? Нет, жизнь разумно устроена: такие мальчишеские союзы «на веки вечные» недолго тянутся.
