— Но, папа, папа… Неужели мама умерла?
И тут Абрахам, рыдая, бросился на подушки.
Отец долго сидел возле постели сына и поглаживал его голову.
Абрахам утих, и тогда отец поднялся, чтоб уйти. И уходя, он сказал:
— Эти дни, Абрахам, ты не будешь посещать школу. Поэтому ты можешь лежать в постели, пока не рассветет. Впрочем, я вскоре зайду к тебе.
Отец ушел, и тогда мальчик стал твердить про себя:
— Мама умерла… Больше нет мамы… Она умерла…
Нет, нельзя разумом постичь этого. Нельзя представить себе, что мать куда-то безвозвратно ушла, умерла, ее нет, и никогда ее больше не будет.
Абрахам сел в постели и громко зарыдал, но потом, всхлипывая, снова уткнулся в подушки. На минуту мелькнула приятная мысль, что не надо идти в школу. Но тут слезы опять брызнули из глаз. Он долго и горько плакал, пока не заснул.
Он спал долго. Однако сквозь сон ощущал, что ему предстоит что-то невыносимо тяжелое, если он проснется.
В школу не надо было идти, и поэтому Абрахам проснулся только в одиннадцать часов. Ему принесли завтрак в постель. Однако есть совсем не хотелось.
Абрахам оделся и вышел из комнаты. Он миновал узкий коридор и направился к комнате родителей, но дверь оказалась запертой. И тогда Абрахам пошел через кухню.
Его удивило, что на кухне хозяйничала повариха, та самая повариха, которую обычно приглашали родители, когда в доме ожидался какой-нибудь званый вечер с гостями. На этот раз повариха энергично орудовала у плиты, где уже кипел котел с мясным супом.
Из кухни Абрахам прошел в гостиную — с тем чтобы войти в комнату родителей. В гостиной он встретил фру Бентсен — супругу районного доктора. Кроме того, в гостиной находилось еще несколько знакомых дам. Все они были одеты в черное, а на диване лежали груды белой материи. Всюду ощущался сладковатый запах мускуса.
Шли какие-то спешные приготовления, непонятные Абрахаму. Но он отчетливо понял, что случилось, когда подошел к постели матери.
Она лежала недвижимая. Это было совершенно очевидно.
— Мама, — сказал он совсем тихо. И затем воскликнул: — Мама!
Что-то сдавило горло Абрахама. Он разом понял, что такое смерть, неумолимая смерть, но плакать он не мог.
К Абрахаму тихо подошел отец и дружеским тоном сказал ему:
— Ну вот, мой друг, мы остались вдвоем, и теперь нам нужно держаться вместе. Мамочка отстрадала свое, и теперь ей спокойно. Взгляни, как мирно и тихо она лежит.
Взяв под руку сына, профессор Левдал вывел его из спальни.
Между тем в доме царило интимное настроение и шла хозяйственная спешка. Торопливо занавешивались окна белой материей. Окон же было великое множество — дом выходил на две улицы.
