— Узнаешь ты его? — спросил консул.
— Mais oui![6] — восторженно воскликнул советник, сразу узнав Кристиана Фредрика таким, каким он бывал во время их «экспедиций» в винный погреб. Оба старых господина рука об руку прошли по всем комнатам, направляясь и кухню, чтобы спуститься в погреб.
У двери кухни они остановились, и консул крикнул:
— Фонарей!
За дверью началась беготня, и через минуту вышла сама йомфру Кордсен с двумя старинными ручными фонарями в руках.
Каждый взял свой фонарь (в этом они никогда не ошибались), и оба отправились вниз по крутой, черной, как сажа, лестнице погреба.
Сначала они вошли в большой, сравнительно светлый погреб, где хранились главным образом столовые вина: сен-жюльен, рейнское, грав и французская водка. Здесь командовала йомфру Кордсен, так как, в силу незыблемого правила, установившегося еще со времен старого консула, на ее обязанности лежало точно регламентировать подаваемые к столу сорта вин, распределяя их в зависимости от величины и значительности приглашенного общества. А в самом темном уголке погреба имелась старая замочная скважина, которую умел находить только один консул, но зато уж он-то умел находить эту скважину даже в темноте. Во всяком случае полагалось убирать фонари и именно искать в темноте, и младший консул никогда не забывал подчеркнуть, как искусно старый консул устроил потайную дверь.
Ключ повернулся два раза с характерным ржавым звуком, который оба брата узнали бы среди всех звуков мира. Дверь открылась. Навстречу им пахнуло запахом сырости и вина. Они вошли. Консул запер дверь и сказал:
— Ну вот! Теперь пусть мир часок-другой обойдется без нас!
Внутренний погреб, казалось, был старее самого дома; его своды напоминали старинные своды монастыря. Потолок был настолько низок, что советнику приходилось нагибаться, поэтому и консул, войдя, немножко сгорбился.
Разной формы бутылки, покрытые пылью и паутиной, лежали рядами. Выше, в углублении стены, у окна с решеткой, замурованного извне, стояли два старых голландских бокала на ножках, там же в углу лежала большая винная бочка. Около бочки стоял пустой ящик, а перед ним кресло без спинки, с вылезающим из сиденья вьющимся волосом, и старая ломаная лошадь-качалка.
Они поставили фонари на край ящика и сняли с себя сюртуки: чтобы повесить их, у каждого брата был собственный гвоздь.
— Ну, как ты полагаешь, с чего бы нам сегодня начать? — сказал Кристиан Фредрик, потирая руки.
— Неплохо бы с портвейна! — заметил советник, взглянув на ряды бутылок.
