- А кроме поэзии вас интересует еще что-то?
- Нет.
- Будет не просто. Как вы думаете почему? (Он пристально посмотрел на меня. - Ю. М.) Не в общем, не в смысле того, что нелегко.
И дальше будет трудно. Но не потому, что будут обижать. Меня тоже обижают. Дали мне бы власть, я тоже бы обижал.
Многих бы обидел.
ОБ ИСКУССТВЕ. О ТРУДЕ ПИСАТЕЛЯ
- Искусство сложно, но сложно не само по себе. Это лестница, у которой нет перил.
И нужно видеть, хорошо знать, куда идешь, чтобы дойти.
- В русских писателях начала века богатство не русской, а мировой литературы. Я бы сравнил это с эпохой Возрождения.
Из той же сделанной мне надписи на книге "Лев Толстой":
"1 ) Живите благоразумно.
2 ) Займите день.
3 ) Не забывайте класть план дня на карту.
4 ) Жизнь должна состоять из неудач. В результате побед или поражений".
И там же:
"Вы ученик! Надо работать так, как работает носильщик".
СЕЙЧАС И ТОГДА
Для Шкловского было неожиданностью, что начинающий автор пришел не с киносценарием, а со стихами, да к тому же футуристического характера. Он дважды внимательно прочитал их, спросил, можно ли нарушить очередность сложенных в стопку листов. Комментировал. По поводу встретившейся ему метафоры он сказал: "она этого не стоит". Дру
гая - "батареи парового отопления невкусные вафли" - его удивила: "Я такого нигде не читал, это вами увидено". Одно понравившееся ему стихотворение вызвало реакцию вполне футуристическую, Шкловский потряс над головой кулаком и очень громко воскликнул: "Это хорошо!!" Обещал принять участие в судьбе моих стихов и просил присылать. Я тогда жил в Тбилиси и стихи послал, сопроводив письмом, в котором наряду с активными позициями по различным вопросам хватало и прозрачных антисоветских намеков. До сих пор не знаю, дошло ли оно до Виктора Борисовича. Ответа я не получил.
Я, беседуя с ним тогда, мог только при усилии отмечать признаки, свидетельствовавшие, что разговариваю с человеком восьмидесяти лет, так были сильны оставшиеся в памяти могучая энергия, молодая эмоциональность, бескомпромиссность, максимализм, обаяние и тактичность.
Не тогда, только теперь особенным стало слово из его книги "Тетива" "сейчас": "Вместе мы проходили свою дорогу - Борис Эйхенбаум, Юрий Тынянов и я - сейчас живой".
