– Странно. О чем вы могли с ним разговаривать?
Я прищурилась, размышляя над тем, зачем Стилтон пытается вытянуть из меня эту информацию, а затем ответила:
– Ничего странного. Выяснилось, что он работал одно время в каирской Службе древностей, и мама пригласила его прийти сегодня к нам в музей. А мне было интересно узнать, чем именно он там занимался.
– И это все, о чем вы говорили? – спросил Стилтон, наклоняясь вперед и буквально сгорая от любопытства.
– Ну, да. О чем еще мы могли с ним говорить? И почему вы об этом так расспрашиваете?
– Нет, ничего. Просто любопытно.
Устав от бесконечного блуждания вокруг да около, я протерла свои уставшие глаза и решила сменить тему.
– Слушайте, Стилтон, мне кажется, вы очень много знаете об Изумрудной табличке. Скажите, как, по-вашему, откуда люди могли знать об этой табличке, если она все эти годы была замаскирована под фальшивую стелу?
– Некоторое время табличка хранилась в Александрийской библиотеке, и с нее много раз снимали копии.
– Но кто и как мог расшифровать надписи на табличке? Они сделаны на языке, которого я не знаю. А вы его знаете?
– Ах, вы об этом! – улыбнулся Стилтон. – Дело в том, что это халдейская клинопись.
– Халдейская?
– Да, так писали в Халдее, которую греки называли Вавилонией. Если быть точным, это было во времена одиннадцатой вавилонской династии, шестой век до нашей эры.
– Но если табличка, как утверждают, написана самим Тотом или даже Гермесом Трисмегистом, почему они использовали халдейскую клинопись, а не египетские иероглифы?
– Прекрасный вопрос, мисс Тео. Все наши современные переводы текста таблички сделаны со средневековых латинских или арабских копий оригинала.
– А сейчас кто-нибудь умеет читать по-халдейски? – спросила я.
– Буквально горсточка ученых, – ответил Стилтон. – Но и они смогли расшифровать халдейскую клинопись всего несколько десятилетий назад, так что подлинный текст на табличке никто из них никогда не видел.
– Что делает ее еще более ценной с научной точки зрения, – задумчиво сказала я.
– Многие исследователи считают, что написанная на табличке формула не работает именно из-за неточностей в переводе. Кто знает, что может дать истинный, абсолютно верный перевод? – сказал Стилтон, и его глаза заблестели так, словно он уже видел перед собой груды золота.
– Стилтон, – начала я, но не договорила, услышав, как меня по имени окликнул Генри.
Увидев Генри, Стилтон поспешно попрощался и вышел. Черт побери! Сегодня здесь такое плотное движение, будто это не библиотека, а вокзал Чаринг-кросс. Генри едва дождался ухода Стилтона, брата буквально распирало от желания поделиться новостями.
