Возможно, именно это спасло жизнь Обри. Да еще сильная доза морфина, державшая его в недвижимости. Его забрали в немецкий полевой госпиталь и затем отправили в город Вивье, где вместе с другими ранеными офицерами поместили во временный сортировочный лагерь. Пленные обменивались историями и сведениями о друзьях, и Обри воспрял духом, но условия оказались суровыми. Единственным питанием были сухие галеты, бинты закончились, а морфин приберегали только для немцев. Отправить сообщение кому-либо на английской стороне не получалось.
В Хайклир просочились известия об участии ирландских гвардейцев в битве и отступлении. Все боялись за Обри, которому меньше всего подходила роль солдата на передовой; после нескольких дней тревожного молчания эрл решил заняться этим делом лично. Он отправился в своем самом большом автомобиле выручать Обри из Франции. Безусловно, это было чрезвычайно опасно, но в то время еще возможно. Карнарвон уже собирался сесть на судно в Саутгемптоне, когда узнал, что французы отбили Вивье у немцев. Тяжелораненые, покинутые во временном госпитале, гадали, что происходит, в отчаянии прислушиваясь к пулеметной стрельбе. Среди них был и его брат. Лорд Карнарвон отправил телеграмму сестре: «Обри ранен в живот; брошен, когда армия отступила; ждите телеграмм».
Более детальный отчет Уинифрид получила от Альмины. Оказалось, что информацию о местонахождении Обри ей предоставил сэр Марк Сайкс, большой друг Обри, разделявший его страсть к Среднему Востоку и служивший в военном министерстве у лорда Китченера. Получив новости, сэр Марк немедленно навестил Альмину в Лондоне, и та направила Уинифрид телеграмму:
«В последний раз Обри видели в окрестностях Компьена с раной в животе. Английские хирурги посоветовали доверить его заботам немцев, поскольку транспортировка в таких условиях слишком рискованна. В пользу Обри были два обстоятельства: длительное воздержание от пищи и уверенность, что немцы хорошо присматривают за ранеными. Это все, что мне пока известно об Обри. Я лично попросила американского посла, французского советника и швейцарского посланника навести все возможные справки. Я буду в Лондоне два или три дня, телеграфируйте, если нужно что-то сделать. Элси и Мэри обедают у меня. Я делаю все, что могу. Альмина».
Телеграммы Альмины вызвали некоторое удивление среди ее родственников Карнарвонов, поскольку не отличались краткостью. Она возразила, что экономия на передаче важной информации в результате обойдется дороже, и была, конечно, права. Под натиском многочисленных телеграмм сэр Джон Френч позволил переправить Обри в Гавр на автомобиле под присмотром сестры милосердия, а не в стесненных условиях военных санитарных поездов. Альмина не считала, что такие мелочи, как война, должны препятствовать ее привычке добиваться желаемого, и, как обычно, доказала это.
