Накануне нового 1911 года Альмина устроила традиционный ежегодный детский праздник в Хайклире с сотнями гостей и затейниками, привезенными из Лондона. Через несколько дней после этого хозяйка замка давала бал для пятисот местных жителей. Альмине пришлось приветствовать гостей без эрла – сильнейшие головные боли позволили ему появиться лишь на несколько минут, затем он удалился в свои покои. Это ничего не изменило – Альмина с возрастающей уверенностью играла движущую роль. В полночь она обратилась к собравшимся с балкона, возвышавшегося над красивым салоном со сводчатым потолком, принеся извинения от имени лорда Карнарвона. Подле нее стояли ее мать Мари, сестры мужа и Обри с женой Мэри. Принц Виктор Далип Сингх остался, чтобы поддержать Альмину во время ее речи и затем преданно вернулся в гостиную эрла составить ему компанию. Обри опять приветствовал всех во время ужина, а затем мэр Ньюбери поблагодарил чету Карнарвонов и их семью от имени гостей. После ужина начались увеселения под музыку венского оркестра Мерье с программой из двадцати различных танцев. Альмина приказала установить фонари на подъездных путях, чтобы осветить гостям дорогу домой глубокой ночью, и вечер завершился только в шесть утра.
Было весело, бал имел успех, но к тому времени Альмина могла организовать подобное мероприятие даже во сне. Это не было тем вызовом, который она сочла бы достойным себя. Здоровье эрла оставляло желать лучшего, и жена тщательно следила за его лечением. Ей нравилось заботиться о нем, и со временем уход за больными стал ее занятием не только дома. Альмина посещала операции, проводимые выдающимся хирургом Беркли Мойнихэном в общей больнице Лидса; время от времени он ездил в Лондон, где исполнял обязанностей консультанта в Университетской больнице. Постепенно в глубинах ее сознания формировался некий план, и ей хотелось быть готовой, если представится соответствующий повод для действий.
Альмина продолжала сопровождать Карнарвона во время его путешествий в Египет, где они боролись за доступ к участкам, на которых были твердо намерены провести раскопки. Они положили глаз на место в Долине царей, предпочитая ее Долине цариц, где обычно базировались, но в то время концессия принадлежала американцу Теодору Дэвису. Все другие варианты отвергались. Частные раскопки больше не были в фаворе, и Масперо настаивал, что участок с пирамидой, который присмотрел Карнарвон, должен быть предназначен для официальных раскопок.
