Она словно проглотила огонь, и он жег ее внутри от горла до самых кончиков пальцев на ногах. Она кашляла и хрипела, как умирающий старец, пока тетя стучала ее по спине и добродушно посмеивалась.
– Господи боже, София! Глядя, как ты приступила к делу, я решила, что ты подворовывала бренди у своего отца с раннего детства. А теперь получается, что я тебя совратила.
– Ерунда, тетя Агата, – громко просипела София, не забывая о том, что ее должен услышать и майор: – Я не отказываюсь от бренди каждый раз, когда предоставляется такая возможность.
– Конечно, не отказываешься, – весело расхохоталась пожилая тетушка. – Ну так пей, или, может, лучше пойдешь спать? Она бросила многозначительный взгляд на окно, за которым угасал закат.
– Уже довольно поздно.
София испуганно закусила губу, но потом успокоилась и улыбнулась.
– Вы меня не проведете, тетя. Вы хотите со мной расквитаться за то, что я пыталась отправить вас спать.
Тетя Агата подалась вперед.
– Не пытайся меня обмануть, моя дорогая.
Уверенным жестом тетушка вновь наполнила стакан своей племянницы.
– Теперь пей и выкладывай, что тебя беспокоит.
София смущенно замялась.
– Но меня ничто не беспокоит.
– угу, – ответила тетя, серьезно кивая. – Допивай свой бренди, а потом мы поговорим о том, почему ты уехала из Лондона, не дождавшись окончания сезона. И мы, возможно, не раз при этом вспомним майора, не так ли?
Она обратила на племянницу взгляд, полный понимания, не требующего объяснений.
– Однако…
– Ладно, ладно.
Тетя сунула стакан Софии в руку.
– Сначала выпей, а потом мы побеседуем.
Энтони проверял, заперта ли входная дверь, после чего собирался отправиться спать, когда услышал громкий женский смех, доносящийся из гостиной наверху. Куда-то подевались мягкие интонации голоса Софии, вместо них был слышен заливистый озорной хохот, словно она впервые в жизни позволила себе веселиться от души, ничем себя не сдерживая.
Эта мысль заставила его подняться по лестнице, медленно и беззвучно ступая, хотя он был уверен в том, что хозяйки ничего не услышали бы, даже если бы целый полк ломился во входную дверь.
– Позвольте мне оттоптать вам ноги и дохнуть алкогольным перегаром в ваше лицо.
Эти слова София произнесла низким, грубым голосом, и даже без визгливого хохота леди Агаты майор понял бы, что она изображает какого-то развязного денди.
– Что такое? – продолжала она. – Почему вы не падаете в обморок от той чести, которую я вам оказываю? Я ведь принадлежу к высшему свету этой страны. Вы что, не знали?
