Мы говорим о своих впечатлениях от Третьяковской галереи, вспоминаем картины знаменитых русских художников, и кажется, что немеркнущий свет искусства освещает нашу комнату…
- Иногда я записываю свои впечатления, - говорит Сергей. - Вот в воскресенье, придя домой из Третьяковки, перегруженный красотой, записал в своей тетради о том, какое большое волнение испытал в этот день. И я назвал его днем „путешествия“ в прекрасное.
Наседкин вскочил и, широко улыбаясь, громко повторил: - „Путешествие“ в прекрасное! Здорово, Сергей! Я напишу поэму под таким названием…
- Пиши, Вася, пиши! - смеясь, говорит Сергей. - Но только один ты к этой стране не дойдешь…»[224]
С особым интересом Есенин относился к лекциям и семинарским занятиям по литературе. «Состоя слушателем университета Шанявского, - замечает Н. Сардановский, - Сергей сосредоточил свое внимание исключительно на изучении литературы». Он же подчеркивает, что «к науке в то время Есенин относился с достаточным уважением…»[225]
Типографские обязанности не всегда позволяли Есенину бывать в университете, он «был этим удручен». Зато, когда выпадал свободный вечер, Есенин вместе с другими шанявцами отправлялся бродить по Москве, а если удавалось раздобыть билеты на галерку в Художественный (кто в юные годы не бредил этим театром!), то шел на спектакль. «Студеный осенний вечер. Мы идем по Тверской улице, не чувствуя резкого ветра, - вспоминает Б. Сорокин, - наши сердца полны ожидания встречи с театром, о котором знали только по статьям в театральных журналах. Дрогнув, раскрывается занавес с вышитой на нем белой чайкой… Раневскую играет Книппер-Чехова, студента Трофимова - Качалов, Епиходова - Москвин, Лопахина - Леонидов… В антракте пошли в фойе. Облокотившись на кресло, Сергей молчит. И только тогда, когда Наседкин спросил его, нравится ли спектакль, он, словно очнувшись, сердито проронил: „Об этом сейчас говорить нельзя! Понимаешь?“-и пошел в зрительный зал»[226].
Занимаясь в университете Шанявского, Есенин испытывал известные материальные затруднения. За учебу надо было ежегодно платить. Сумма была невелика, но для скромного заработка Есенина ощутима. При всем том Есенин придавал занятиям в университете Шанявского серьезное значение. «Может быть, выговорите мне прислать деньжонок к сентябрю, - писал Есенин летом 1915 года в Петроград, прося выслать гонорар за стихи. - Я был бы очень Вам благодарен. Проездом я бы уплатил немного в Университет Шанявского, в котором думаю серьезно заниматься. Лето я шибко подготовлялся»
