Мы делали один заход за другим, но самолет, казалось, повреждений не получал, хотя верхняя башня перестала отвечать. Он был просто неуязвим для наших пуль. Я пришел к единственному возможному выводу – этот конкретный ДБ-3 сильно забронирован, но это лишь укрепило мою решимость сбить русского. Пролетели 15 минут и 100 километров, мы повторили обстрел, а затем ДБ-3 совершенно внезапно перевернулся на спину, загорелся и рухнул на землю. Горящие обломки полетели во все стороны. Нас было четверо, и каждый совершил по крайней мере по пять заходов, выпустив практически весь боезапас в эту бронированную тушу. Так как никто из нас не стрелял по русскому, когда он загорелся, нам оставалось записать сбитый самолет как коллективную победу.
Пока мы гонялись за неуязвимым ДБ-3, звено Веки Римминена нашло более легкую цель. Вернувшись на базу, мы узнали, что они атаковали тройку СБ-2, а в результате Века, Кайус Метсола и Ваффе Вахвелайнен сбили по бомбардировщику.
Теперь линия фронта проходила по реке Свирь, и мы обнаружили, что тратим слишком много времени, чтобы добраться до назначенного района патрулирования. Я наконец-то получил полевую радиостанцию и связался со штабом, предложив перевести Истребительную группу L вперед в Олонец. Штаб охотно согласился, поэтому Кайус Метсола, Урппо Раунио, Курре Гинман и я погрузились в маленький BMW и отправились осматривать аэродром Нурмойла северо-восточнее Олонца. День был прекрасным, хотя воздух стал заметно холоднее. Мы пересекли довоенную границу, проехали аэродром Вителе и покатили вдоль дороги по берегу Ладоги. В некоторых местах дорога проходила по свежей просеке, а где-то была залита водой и почти непроходима. Иногда мы проезжали мимо жалких беженцев, в основном женщин и детей, нагруженных узлами или толкающих тележки с жалкими пожитками. Не раз мы пересекали понтонные мосты, которые заменили постоянные, взорванные русскими при отступлении.
Мы проехали через Олонец, в котором до войны жили 2000 человек, и, проехав 10 километров по дороге на Петрозаводск, попали на аэродром Нурмойла, который был отремонтирован пленными женщинами. Казармы находились примерно в 3 километрах от летного поля, и там царили беспорядок и грязь. На полу и вокруг здания валялась рваная одежда, окровавленные повязки и даже человеческие экскременты. Я сразу решил, что мы поставим свои палатки подальше отсюда. Возле аэродрома находилось маленькое озеро Лунтуярви, именно на берегах этого прелестного водоема я и решил разбить наш лагерь.
