Поскольку в такую погоду о полетах не следовало и думать, я воспользовался случаем и отправился на остров Мантсин, чтобы проверить, как там расположился отряд из 4 «Брюстеров». Одновременно я хотел посетить сауну, которая оказалась единственным удобством этого крошечного аэродрома. Когда я вернулся на Лункула, дождь наконец прекратился, и сквозь рваные тучи время от времени проглядывала луна. В направлении Олонца ночное небо освещало тусклое багровое зарево – свидетельство большого пожара. Судя по всему, русские уже готовились оставить город. На базе все казалось мирным, а единственными звуками был свист ветра среди деревьев да приглушенные оклики часовых. Издалека временами долетали раскаты артиллерийской канонады да лязганье металла, так как механики продолжали хлопотать над самолетами.
Я пробрался в одну из наших палаток и вскоре лежал на полу, громко храпя. Мне показалось, что я едва успел закрыть глаза, как меня подняли раскатистые взрывы. Плохо соображая со сна, я сначала решил, что это наша артиллерия опять открыла огонь, но различив гул авиационных моторов, я проснулся окончательно. Одновременно я сообразил, что артиллерия сейчас передвигается следом за наступающими войсками. И тут же новый взрыв ударил по ушам. Телефон и наша драгоценная кофемолка слетели с самодельного столика, и несколько осколков бомбы пролетели сквозь стенки палатки. На ее крышу посыпались земля и камни.
Я вылетел из спального мешка, пулей выскочил из палатки и приземлился на четвереньки на мокрую траву. Ярко светила луна, тут же сверкнула вспышка взрыва, который, как мне показалось, произошел как раз среди припаркованных истребителей. Несколько человек бросились к самолетам, с ужасом представляя, что там увидят. Тем временем на дальней стороне аэродрома раздались еще два взрыва. Когда мы добежали до «Брюстеров», шум мотора бомбардировщика уже растаял вдали.
К нашему удивлению, все самолеты стояли там, где мы их оставили. Мы дружно уставились на большую воронку между двумя истребителями, которые были забросаны сырой землей. При более тщательном осмотре удалось найти пару мелких осколочных пробоин в одном истребителе, но кроме них – ничего. Похоже, размякшая земля поглотила всю силы взрыва 100-кг бомбы. Будь почва чуть тверже, мы наверняка лишись бы двух драгоценных «Брюстеров». Еще одна 100-кг бомба упала в 50 метрах от нашей палатки.
Наши войска продолжали наступать с поразительной скоростью и за 3 дня прошли 80 километров, рано утром 7 сентября выйдя к берегу реки Свирь. На следующий день немецкие войска, наступающие с юга, захватили Шлиссельбург, и Ленинград оказался в осаде, теперь снабжение можно было доставлять только по воде или по воздуху. Нашей задачей оставалось держать истребительный зонтик над обоими наступающими соединениями и колоннами снабжения, подходящими из тыла. 8 сентября мы получили приказ прикрыть переправу через Свирь первой волны нашей ударной группировки.
