Я получил разрешение отправиться на автомобиле в Виипури, и ко мне присоединился Курре Гинман. В последний момент в машину втиснулся Ваффе Вахвелайнен, который хотел отыскать свой старый дом. После того как мы пересекли границу, на которую отошли после Зимней войны, картина стала совсем неприглядной: повсюду царили разрушения и запустение. Уцелели лишь отдельные дома, поля заросли сорняками, сено никто не косил, на обочинах дороги валялась брошенные машины и дохлые лошади. Но чем дальше от границы мы отъезжали, тем меньше было разрушений. Судя по всему, русские отступали так поспешно, что просто не успели применить тактику выжженной земли, поэтому некоторые хутора уцелели. Местами были видны попытки убрать зерно, то есть не все жители бросили свои дома.
Ближе к Выборгу снова стали видны последствия боев. Все мосты были взорваны, и нам приходилось осторожно двигаться по временным мосткам из тонких досок, которые могли рухнуть в любой момент. Знакомый мост Папула рухнул прямо на железнодорожные пути, и мы были вынуждены сделать большой крюк, чтобы попасть в старый город. Хотя я жил в Выборге, но сейчас с трудом узнавал город. Великолепный вокзал, спроектированный Элиелом Саариненом и считавшийся самым красивым во всей Северной Европе, превратился в груду мусора. Стеклянные витрины магазинов были разбиты, на улице Суонио из окон шестиэтажной конфетной фабрики прямо на мостовую тек сироп, покрывая брусчатку липкой грязью. В подвале мы наши сотни бочек джема и ящики сухофруктов, после чего горько пожалели, что у нас легковушка, а не большой грузовик.
Мы слонялись вокруг руин, поднимались на кучи мусора, заходили в здания, которые еще стояли. За время пребывания в городе мы видели едва ли десяток людей. Чувствуя себя просто ужасно, мы проехали через Выборг и прибыли в Сайнио, где я оставил много одежды и вещей во время Зимней войны. Возле серьезно поврежденного госпиталя витал омерзительный запах горелого человеческого мяса. Мы поспешно повернули в сторону кладбища Ристамаки, где я намеревался посетить могилу моего маленького сына, который покоился там. Но всюду мы видели пятиконечные звезды между уцелевшими крестами и надгробиями, как мы ни искали, мы не сумели найти даже следов могилы сына.
Вокзал Сайнио и шоссе Терийоки были забиты остовами разбитых танков, бронемашин, тракторов и грузовиков. Мы с большим трудом сумели проехать через это скопище горелой техники. Дом, который мы собирались найти, тоже бесследно исчез. Все, что осталось от этого квартала – фундамент большого склада, трупы и раздувшиеся туши лошадей, холмы обломков и кучи пепла. Мы увидели более чем достаточно и повернули автомобиль назад, чтобы вернуться на аэродром.
