— Сочувствую. Сейчас я закажу кофе. — Он нажал кнопку звонка под столом и велел официанту принести кофе. — Сегодня все столы заказаны. Несколько компаний из Гиббсвилла и большой ужин у евреев из Таквы. Да еще этот деятель Донован. Хватает наглести заказывать на сегодня столь на десять человек. Дешевка.
— Он заплатит, — сказал Аль.
— Еще чего! Шикарным жестом вручит мне сотню, я дольжен его вежливо благодарить, а потом вернуть ему сдачу в десять десяток. Если официанты полючат чаевые, считай, им повезло. Дешевка он, этот сукин сын. Так и хочечся подсипать ему чего-нибудь в стакан. Я в жизни этого не делаль, но, коли сделаю, он будет первым.
— Нельзя это делать.
— Я знаю. Будешь сидеть за столом с Элен?
— Так, наверное, проще.
— Пожалюй. К тому времени, когда некоторые из наших гостей напольнят свое брюхо этим так называемым шампанским, мисс Хольман будет считать себя Мистенгет.
— Кем?
— Французской певицей. Ладно, придется тебе, парень, не сводить с нее глаз, и старайся, чтобы она тебя тоже видела и не забывалась. Сегодня рождество, друг мой. Сегодня она способна на все.
— Вот этого-то я и боюсь.
— Да? — усомнился Лебри.
Направляясь по Саут-Мэйн-стрит на юг, они ехали в клуб. Кэролайн курила и держала Джулиана за руку. Он отнял руку, чтобы погудеть идущему впереди «кадиллаку».
— Кто это? — спросила Кэролайн.
— Будущий покупатель, — ответил Джулиан. — Молодой Аль Греко.
— А кто он? Я слышала это имя. Чем он занимается?
— На посылках у Эда Чарни, — ответил Джулиан.
Идущая впереди двухместная машина свернула влево, на мост через Линкольн-стрит. Аль Греко, по-видимому, не слышал сигнала. Он не повернул головы и не погудел в ответ.
— А, это тот, что ездил в Филадельфию за шампанским. Достал он его? — спросила Кэролайн.
— Если мистеру Чарни нужно шампанское, тот, кому поручено его достать, обязательно достанет.
— Да ну, глупости. Почему его так боятся?
— И я его боюсь, — сказал Джулиан.
— Нет, не боишься. Ты никого не боишься. Ты большой и сильный мужчина. Ты мой супруг.
— Чепуху ты городишь, сестренка, — сказал он.
— Не говори никогда «сестренка», и ничего это не чепуха.
— А «расщепление питательных веществ» можно? — спросил Джулиан. — И мама тоже хороша. Ты слышала, как она запретила отцу читать нам лекцию? А ведь она и представления не имеет, о чем он собирался говорить.
— Держу пари, что имеет. Не такие уж женщины глупые.
— А я говорю, что она не имеет ни малейшего представления, почему ей не нравятся разговоры на медицинские темы. Звучат не очень аппетитно, что ли. Поэтому она предпочитает обычные слова. У тебя когда-нибудь было несварение желудка?
