– Давайте «Максиму».
Я похолодела и подняла глаза. Книжный был пуст, вокруг слонялись охранники да уборщицы, а передо мной стоял Гамов собственной персоной.
– Подпиши, и двигаем, – добавил он, легонько улыбаясь. – Нас прямо заливает.
– Шутишь, – зло проговорила я, но подпись черкнула, и мы быстро вышли из книжного.
Прямо на тротуаре мигал всеми опознавательными знаками Мишка.
– Сумеешь? – спросил Гамов, открывая мне дверь.
– Естественно, – отозвалась я. – В чем проблема?
– Это та, четырнадцатая книжка, помнишь, которую мы не закрыли вместе.
– Закроем сейчас, – пожала плечами я.
Мишка лихо вырулил на проезжую часть и понесся по Тверской все дальше и дальше от Красной площади.
– Знаешь точку напряжения?
Я покопалась в памяти. Были у меня кое-какие соображения, но я не зря отложила роман напоследок.
– Даже если и знаю, то не скажу.
– Знаешь? – переспросил Гамов.
Я сжала зубы посильнее и посмотрела на него. Такой же, как обычно. Гамов. Напарник. Мой напарник. Мой Гамов.
– Не уверена.
Правда далась с большим трудом, потому что истошно хотелось наврать что-нибудь беспечное и больше не пускать к себе, в свой мир. Но это был прорыв, и рисковать я попросту не имела права.
– Осмотрюсь на месте, и…
– Мы. Мы осмотримся на месте, Роза, – сказал он ласково.
Все верно, для него в наших отношениях не поменялось ничего.
– Конечно. – Я кивнула и сосредоточенно уставилась вперед.
– В чем фишка? – спросил Гамов, протягивая руку.
– А внутри ты никак не разберешься, – проворчала я, забираясь по насыпи на берегу Яузы.
Прорыв был высоко над нами, будто не дверь, а люк, и светил ярко-оранжевым, отливая охрой и оттеняя скучное серое небо.
– Ты не поняла. Какого черта не определила потенциальную опасность?
Вообще, забавный роман, выдержанный в стилистике стимпанк-нуара, мне даже понравился. Юмор, легкий язык, интересный сюжет – все было при нем. Хотелось не закрыть, а издать. Нащупать слабое место можно у любого мира, и иногда этого просто не нужно делать.
– Он умный. – Я запрыгнула наверх, изо всех сил оперевшись на руку Гамова.
Тот даже не пошатнулся, и, вопреки здравому смыслу, я легко и неконтролируемо задрожала.
– Кто умный? Роман? Автор? – Судя по тону, Гамов начинал раздражаться.
Прорыв светил оранжевым и манил, как в первый раз. Я посмотрела на припарковавшегося вдалеке Мишку и махнула ему рукой.
Гамов развернул меня за плечи.
– Успокойся, – бросила я. – Роман умный. Думала сначала, что точка напряжения – в самом понятии «стимпанк-нуар», но, оказывается, чего только в этой жизни не бывает!
