– Я не сказала ему ни времени, ни рейса, – вдруг легко рассмеялась она, молодея еще лет на десять. – Я кивнула, успокаиваясь. – А вас так волнует моральный облик моего сына?
Мы наконец-то дошли до выхода и встали на ступеньках, ведущих в безумно красивый заснеженный двор.
– Вовсе нет! – быстро выдала я; заслужила искреннюю улыбку и рассмеялась сама, вдыхая морозный воздух.
Елена Леонидовна посмотрела на меня излишне долго, о чем-то промолчала и направилась к сиротливо притулившемуся за оградой «Мерседесу».
– Вы же не имеете права здесь находиться! – крикнула я вслед.
Та лишь пожала плечами и махнула рукой.
Обратно в наш кабинет я влетела пулей. Замерла на пороге. Гамов сидел на моем столе и держал в руках мой ноутбук. Раскрытый. Да что с ними всеми такое сегодня? Сначала Туров, теперь вот он.
– А если бы у меня там было…
– Порно? – Гамов посмотрел на меня шаловливо и медленно отпил из стакана с кофе.
– Что-то начатое? Недописанное?
Я скрестила руки на груди. Раз уж ему нравится, когда я много говорю, – не дождется.
– Да тут есть уже. Дорогие ученые, у меня в подполе раздается стук.
Я выдернула ноутбук у него из рук и с самым независимым видом села за его стол.
Гамов только брови поднял и снова отхлебнул из стакана. Я засмотрелась было на его шею, но тут же себя одернула.
– Ты отчет в таком виде и собираешься сдавать?
Я сделала три гневных шага по комнате, захлопнула дверь – и оказалась с Гамовым нос к носу.
– Может, объяснишь?
– Что именно? – Он задумчиво посмотрел мимо меня, и я испытала резкое желание рвать и метать.
– Год? Маму? ФСБ, в конце концов? Мое звание?
Гамов хмыкнул и поставил стакан на стол.
– Легко, Роза. Год назад я впервые прочитал твою книгу. Столько шума было – сложно не прочитать. И очень захотел познакомиться. Мама однажды написала роман и, стесняясь всех, выложила его в Сеть под никому не известным псевдонимом. Искали долго, когда нашли – я уговорил ее снять книжку с сайта и на всякий случай издать. Насчет ФСБ и звания думай сама. Неужто за полтора месяца не сообразила, что мы не воины справедливости на благотворительной основе? И вообще, где мой подарок?
Я продолжила молча сверлить его взглядом.
– И да, я прошу прощения, ты действительно Роза Оливинская, никогда бы не подумал, но в этого рода документах пишут правду. – Он мгновение помялся. – Тебе Арлинова про Бориса рассказывала?
Я вздрогнула и вытаращила глаза:
– Да, а что?
– Я бы временные нестыковки углядел в этом, а не в, прости, фразе, оброненной моей мамой.
