Вчерашняя сцена в кабинете была почти повторением того, что ночью случилось в гостиной. В какой-то миг она была до такой степени близка, что он ощущал дуновение теплого дыхания на щеках и видел золотистый отблеск ее карих глаз. А в следующее мгновение она убегала от него, точно он являлся дьяволом во плоти. Не надо было быть гением, чтобы уяснить себе: ей не хотелось иметь с ним ничего общего. Разумный человек понял бы, что ситуация безнадежна, и ушел с гордо поднятой головой.
“Но ты же лишаешься разума, как только речь заходит о Джилли!”
— А что будет, если я скажу ей о своих чувствах, а она не захочет иметь со мной ничего общего?
Улыбка Сэди посуровела.
— Гарантий, док, не существует. Но я знаю, что иногда, чтобы добиться многого, стоит рискнуть многим. Как говорится, не сообразишь — не победишь. И, кроме того, — добавил он, опуская и закрепляя щиток шлема, — быть может, мы с Феликсом что-нибудь на этот счет сможем придумать.
— А именно? — спросил Иэн, слепо глядя в направлении собеседника, но не получив ответа. Вместо этого он услышал характерный свист наружной двери, изолирующей его в лишенной света, самодостаточной вселенной яйца симулятора.
Вдвойне слепой из-за виртуального щитка и темноты внутри яйца, он задумался, перебирая тактические ходы, которые, с его точки зрения, помогли бы ему отыскать Эйнштейна. Но тут мысли его перескочили на другой предмет: на женщину с карими глазами, неуверенной улыбкой, чья обманчиво-хрупкая внешность скрывает под собой железную волю и преисполненное решимости сердце. И непревзойденный талант удирать от него в тот самый миг, когда ему больше всего хочется, чтобы она осталась.
“Ладно, может быть, так лучше”, — подумал он, мгновенно отрезвев. Он человек науки, а не раб страсти. Шесть лет без любви утвердили его в этом мнении. Да, было время, когда он начал верить в блистательные брачные вымыслы — дом, дети, любовь до гроба. И он цеплялся за этот изначальный обман гораздо дольше, чем следовало бы, особенно, когда Саманта объяснила ему, что ее совершенно не интересует его научная карьера, что ей хочется путешествовать, а не быть привязанной к одному и тому же месту, и что у нее нет ни малейших намерений губить свою жизнь и фигуру деторождением.
Джиллиан Полански ничем не напоминала его бывшую жену, но риск возникновения эмоциональной связи был точно таким же. Было слишком много переменных величин, слишком много неизвестных. Как подчеркнул Сэди, гарантий быть не может. Как ученый, он приучил себя соотносить риск проб и ошибок с результатом. Ни один уважающий себя ученый не будет ставить опыт со столь минимальными шансами на успех.
