. Думаю, скоро Карл нас попросит в земли лютичей вторгнуться.
– Тем лучше… Может быть, Свентовит просветит Ретру[110], и лютичи откажутся помогать франкам против вагров, памятуя о собственной безопасности…
– Нам остаётся только надеяться на это, – согласился Веслав. – Но Карл обратился не к князьям лютичей и сорбов. Он послал вести с продажными купцами о том, что будет очень большие деньги платить славянским стрельцам, поступившим к нему на службу. Надеюсь, что те и другие наши братья сильно свои дома любят, и не пойдут служить к франкам. Хотя кто-нибудь обязательно найдется и среди них. Но даже то, что вы сумели избежать обязанности выставлять в помощь Карлу войско, уже принесёт нам облегчение, и я от имени князя Бравлина Второго благодарю вас, братья и соплеменники. Долг требует моего отбытия, чтобы передать радостное известие своему князю, но я хотел бы попросить у князя Годослава разрешения задержаться, и повидаться с княжичем Гостомыслом, который пять лет назад, совсем ещё юношей, приводил нам в помощь свою дружину, и помог тогда отстоять стены Старгорода против тех же франков. Мы с Гостомыслом были в самых добрых отношениях, какие только могут быть между княжичем и простым воем, как я.
– Конечно, воевода, оставайся, – согласился Годослав.
В это время в дверь вошёл глашатный Сташко, и ударил посохом в пол.
– Из дальних земель, от словен ильменских, княже, к тебе княжич Гостомысл с поклоном…
– Зови! – радостно улыбнулся Годослав, и сам шагнул к двери, чтобы встретить своего хорошего друга. Гостомысл вошёл, и Годослав сразу и без слов обнял его. И только после этого, отступив на шаг, посмотрел на вошедшего сразу за Гостомыслом молодого воя, лицо которого показалось отдалённо знакомым. Но признать воя сразу он не смог.
– Кого привёл с собой наш нежданный, но от этого не менее желанный гость? – спросил князь, широко улыбаясь.
– Дозволь представить тебе… – начал Гостомысл, остановился и основательно пошатнулся, чем привлёк к себе внимание окружающих. Только сейчас Годослав заметил, что гость его чрезвычайно бледен, и еле-еле на ногах держится.
– Я сам представлюсь, княжичу говорить трудно… – князь Войномир шагнул вперёд, и поклонился. – Я князь Войномир, сын твоей родной старшей сестры, следовательно, твой племянник, Годослав, и, на сегодняшний день, пленник раненого княжича Гостомысла…
Сам Гостомысл, казалось, готов был упасть, и, может быть, даже упал бы, не шагни вперёд воевода Веслав, и не подхвати его своей надёжной, как крепостная стена, рукой. Тут же подскочили два воя из словен, и поддержали своего княжича с двух сторон, избавляя воеводу от заботы о раненом. Но Гостомысл старался держаться, смотрел вокруг воспаленным взглядом, словно пытался понять, что такое странное с ним происходит, и понять никак не мог…
