– Вот удачный случай, достойный удивления! – сказал Годослав, протягивая шевалье руку для рукопожатия, как старому доброму знакомому. Это, конечно, было нарушением всякого этикета, но сразу сделало посла более радушным, поскольку такая честь послам обычно не оказывается. Годослав знал, что делал, демонстрируя радушие. – Не успеешь подумать, как оказия приходит сама собой…
– Я рад от своего лица и от лица своего сюзерена приветствовать принца[106] бодричей Годослава, и к радости своей удовлетвориться его добрым здравием и благополучием его дома. Хотя я и не понимаю, принц, о каком удачном случае, и о какой оказии вы говорите… – дю Ратье улыбался добродушно и открыто, как и положено улыбаться опытному дипломату. Он включился в игру приветливого уважения, хотя прекрасно понимал, что это только игра, и от князя бодричей его отдаляет громадная дистанция.
– Случай предельно прост, – сказал Годослав, шагнул к столу, и вытащил из целой стопки исписанных листов бумаги запечатанное княжеской печатью письмо.
– Я написал королю о своих проблемах, и искал нарочного, чтобы отправить письмо с наибольшей скоростью так, чтобы оно попало не в руки секретарей, где может надолго задержаться, а сразу к его величеству. Проблемы, признаюсь, серьёзные, и мне будет сложно разрешить их без поддержки моего царственного сюзерена.
– У вас что-то произошло? – обеспокоенно спросил дю Ратье. При этом было заметно, что беспокойство его совсем не наиграно.
– Ещё не произошло, но готово произойти, – посетовал Годослав. – Проклятые северные соседи никак не хотят успокоиться нашим мирным сосуществованием. Им не нравится не только то, как мы живём… Им вообще, похоже, не нравится, что мы живём…
– Датское королевство зашевелилось? – переспросил дю Ратье.
– Если бы просто зашевелилось… – вступил в разговор Дражко, уже сообразивший, к чему ведёт разговор Годослав. – Там, дорогой мой дю Ратье, заново родился не кто-то-нибудь, а сам герцог Трафальбрасс…
– То есть, как?.. – не понял посол франков, думающий, что Дражко неправильно выразил свою мысль на франкском языке, на котором все они разговаривали. – У них появился кто-то новый, равный Сигурду?
– Нет, слава Свентовиту. Просто, сам герцог снова вошёл в милость у конунга Готфрида. И, чтобы эта милость не оказалась случайным проходящим явлением, он старается укрепить свои позиции за счёт нашего княжества. То есть, готовит большую войну сразу в нескольких направлениях. Вы же знакомы с нашим главным разведчиком… – князь-воевода показал глазами на волхва Ставра. Майордом поклонился разведчику ещё раз. – Он только что вернулся с датской границы, и принес нам кучу неприятных известий. И я, прибыв только сегодня со своим полком из королевской армии, из седла попадаю в седло, чтобы отправиться в полуночную сторону…
