Миньков в последний раз обошел своих саперов и вернулся к Аксенову:
— Время. Разрешите начинать?
— Начинайте.
Аксенов и Миньков торопливо прошли на НП. Он был здесь же, в ответвлении траншеи. Два артиллериста, минометчик и командир стрелкового взвода Басов чудом умещались в маленькой щели. Возле нее, прямо на дне траншеи, сидели три телефониста и еще какие-то люди. Это, видимо, были посыльные и ординарцы. Аксенов с трудом пробрался среди них и втиснулся в щель. Оказывается, она могла вместить еще двух человек.
— Пошли мои, теперь только смотреть, — шепнул Миньков.
— Гогиа, — позвал кого-то Басов, — бегом на НП комбата и доложите: саперы начали.
Невидимый Гогиа ответил: «Слушаюсь», и по траншее зашуршали шаги.
Все замерли. Справа и слева на мгновение мелькали над бруствером черные сгорбленные фигуры и таяли в темноте. Аксенов стиснул зубы, подавляя дрожь. Он представил себя сейчас на месте саперов. О чем думал каждый из них? Как стучало сердце у каждого? Наверное, так же, как и у него…
На земле не слышалось ни одного звука. Только в воздухе непрерывно гудели авиационные моторы. На счастье, в этот момент летели одновременно три самолета. Один почти над землей возвращался из тылов противника. Второй шел выше, тяжело нагруженный бомбами. Третий кружил где-то левее.
Внезапно впереди раздался выстрел. Аксенов вздрогнул.
— Ракета, — простонал Басов.
В колеблющемся свете Аксенов увидел голую и гладкую, как стол, равнину. Ни бугорка, ни кустика. Только переплетение проволочных заграждений впереди и линия траншей за ними. Сейчас, видимо, из этой траншеи полыхнут выстрелы.
Ракета, повиснув словно навечно, изливала потоки слепящего света. Но саперы будто сквозь землю провалились. Траншея противника молчала. Наконец последние искры чиркнули в воздухе, и наступила темнота.
— Не обнаружили, — протяжно выдохнул Миньков.
Аксенов расслабленно опустил голову на руки. Хотелось пить. Опаленные губы саднило.
Опять потянулось ожидание. Аксенов сполз с бруствера и стал на дно траншеи.
— Ну как? Все в порядке? — раздался позади шопот Бахарева.
— Так точно, — ответил Басов.
— Вы что, не пошли на собрание? — спросил Аксенов.
— Уже закончилось.
— Так быстро?
— Как быстро? Больше двух часов.
Аксенов взглянул на светящиеся стрелки часов. В самом деле, со времени начала работы саперов прошло два часа и семнадцать минут.
По траншее двигались люди. Один из них подошел к НП и тихо спросил:
— Наш лейтенант здесь?
Миньков обернулся и прошептал:
