Из воспоминаний Михаила Владимировича Родзянко:
1 января, как всегда, во дворце был прием. Я знал, что увижу там Протопопова, и решил не подавать ему руки. Войдя, я просил церемониймейстера барона Корфа и Толстого предупредить Протопопова, чтобы он ко мне не подходил. Не передали ли они ему или Протопопов не обратил на это внимание, но я заметил, что он следит за мной глазами и, по-видимому, хочет подойти. Чтобы избежать инцидента, я перешел на другое место и стал спиной к той группе, в которой был Протопопов. Тем не менее Пртопопов пошел напролом, приблизился вплотную и с радостным приветствием протянул руку. Я ему ответил:
«Нигде и никогда».
Смущенный министр внутренних дел, не зная, как выйти из положения, дружески взял меня за локоть и сказал:
«Родной мой, ведь мы можем столковаться».
Он был мне противен.
«Оставьте меня, Вы мне гадки», – сказал я.
Это происшествие появилось в газетах. Писали также, что Протопопов намерен вызвать меня на дуэль, но никакого вызова не последовало. 7 января на докладе у государя я прежде всего принес свои извинения, что позволил себе во дворце так поступить с гостем государя. На это царь сказал:
«Да, это было нехорошо – во дворце».
Я заметил, что Протопопов, вероятно, не очень оскорбился, так как не прислал вызова.
«Как, он не прислал вызова?» – удивился царь.
«Нет, Ваше Величество… Так как Протопопов не умеет защищать своей чести, то в следующий раз я побью его палкой».
Государь засмеялся.
Из воспоминаний Джорджа Уильяма Бьюкенена:
Осознает ли Его Величество, спросил я, опасность ситуации, и знает ли он, что на революционном языке заговорили не только в Петрограде, но и по всей России? Император ответил, что ему хорошо известно, что люди позволяют себе такие разговоры, но я совершаю ошибку, относясь к этому слишком серьезно. (…) «Ваше Величество, – сказал я, – должны помнить, что народ и армия составляют одно целое и в случае революции лишь малая часть армии будет готова встать на защиту династии. Как посол я прекрасно понимаю, что не должен говорить таких вещей Вашему Величеству, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы сказать то, что я сказал (…)».
Император был, очевидно, тронут теплотой, которую я вложил в свой призыв, и, пожав мне на прощание руку, сказал: «Благодарю Вас, сэр Джордж». (…) Но минутное впечатление, которое мне, возможно, удалось произвести на императора, не было достаточно сильным, чтобы противостоять влиянию императрицы. (…) Протопопов, на плечи которого упала мантия Распутина, стал еще более влиятельным, чем раньше. Его рассудок окончательно помутился, и на аудиенциях у императрицы он передавал ей предупреждения и послания, полученные во время бесед с духом Распутина.
