Подходя к судейскому столику, я решился взглянуть на бланк. Почерк чужой - наклон влево, буквы крупные, корявые. Проблемы с чистописанием, ко всему прочему.
Зрителей поприбавилось - окружили монитор в фойе, шумят, подсказывают. Я протолкнулся к экрану. А, это компьютер. Доска на экране, угловатые фигурки и пульсирующая надпись: "Программа Садко".
- Стольник, - уговаривал собравшихся бритоголовый владелец чуда, - стольник за уникальный шанс сразиться с лучшей отечественной программой! Победителю - пятьсот!
Очередной храбрец уселся перед сонитором.
- Дешевка, наперсточники, - буркнул кто-то у меня над ухом. - В лучшем случае этот металлолом тянет на первый разряд.
- Сыграл бы сам, - подзуживал другой.
- Сыграю, не бойся. Спорим, прибью железяку!
Ох, к чему это мне? Я выбрался на волю.
- Простите, вы - Денисов? - порывистый юноша вгляделся в карточку на шнуре.
- Он самый.
- Я - корреспондент газеты "Левый Берег", хочу взять у вас интервью, если не возражаете.
- Интер... простите, что?
- Интервью. Побеседовать, то есть. В пресс-центре ваша партия с Поповым произвела сенсацию.
Ура. Я знаменит. Рановато, ну да свинью в мешке не утаишь.
- "Левый Берег"? Из Приднестровья, что ли?
- Нет, местная, городская газета. Тираж семьдесят тысяч, весьма популярная, - он настойчиво вел меня под сень кадковых пальм.
- Нет, нет, - воспротивился я. - Какое интервью?
- Всего несколько вопросов, - он включил диктофон. - Вы как, профессиональный грибник?
- Что? - удивился я непритворно.
- Ну, часто ходите по опята?
- Не понимаю.
- В прошлом номере мы дали статью мастера Максимова-Черного. Он образно пишет, профессионалы - что грибники на опен-турнирах. Понимаете, каламбур: опен-турнир и опенок.
- А-а... Смешно, - протянул я. - Используя вашу левобережную терминологию я, скорее, опенок.
- Опенок, смертельный для грибников! - рассмеялся корреспондент. - Ложный опенок.
- Бледная поганка, - подсказал я.
- Не обижайтесь, я в хорошем смысле. Вы давно играете в шахматы?
- С трех лет.
- И когда пришел первый успех?
- Год спустя. Второе место первенства двора, улица Фрунзе, дом двадцать восемь. Мама долго гордилась.
- Часто потом вы радовали маму?
- Боюсь, не очень.
- Ваши цели в "Аэро-Турнире"?
- Подзаработать.
- О! Хотите разбогатеть?
- Разумеется, - я встал. Репортер меня не удерживал.
Разболтался, старый Мазай, растаял. Распустил язык. Девятый час, пора лекарство принимать. Три раза в день, после еды. Следовательно, придется есть. В буфете, взяв свои бутерброды и салат, я застыл в нерешительности. Все места заполнены, одно лишь свободное - в компании трех благодушных мушкетеров тридцать лет спустя.
