Фу! Распустился Аркаша.
- Есть хочется. А после консервов изжога мучит, соды попить нужно. У вас не найдется?
- Найдется, почему не найдется. Не боишься, что он в нее калия цианистого подмешал?
- Он способен, мерзавец. Одно доброе дело сделал - подох на месте. Таскать не пришлось, - Аркаша хихикнул. Пунктик у него формируется насчет таскать.
- Никто не приедет сегодня. Поздно. Пойдем, пройдемся. Я шел вдоль берега, а рядом бубнил Аркаша, обнаруживая у Нимисова новые и новые отвратительные качества. В конце концов, мне это надоело.
- А вдруг он возьмет и придет к нам, Нимисов?
- Шутите, Петр Иванович, - он побледнел прямо на глазах. - Шутите...
- От него всего можно ждать. Впал в летаргический сон, мнимую смерть. На Востоке и не то умеют. Ты избавлению радуешься, а он лежит и копит злобу, - говорил я убедительно, серьезно, самому страшно стало.
- Надо связать его, Петр Иванович. Или разрубить. Верно, разрубить на куски.
- Вот тогда нас наверняка посадят.
- Ну, связать покрепче.
- Для такого от оков освободиться - раз плюнуть. Про Гудини слышал?
- Что же делать? - он остановился, не решаясь идти дальше.
- Меньше говорить о нем. Мозг его от охлаждения чувствительнее стал к биотокам, явление биологической резонансной сверхпроводимости. Кто о нем думает, того он и чует, - ладно, вру я от безделья, но зачем пугаю? И, главное, отчего пугаюсь сам?
Аркадий неуверенно засмеялся:
- Сочиняете, Петр Иванович.
- Сочиняю. Да и замок на двери ледника висит надежный.
- А вдруг вы позабыли его закрыть?
- Давай посмотрим.
Идти - всего ничего. Вот мы и на месте.
Ноги сами замедлили шаг. Сердце забилось, обрело звучание. Не может быть! Галлюцинация!
Аркаша вцепился в мою руку:
- Стойте!
Дверь раскрыта, а из погреба доносился шум шевелящихся тел.
Я высвободился и, с трудом отрывая ноги от земли, направился к леднику. Накликал на свою голову, теперь расхлебывай.
Ближе и ближе. Если что - я бегать горазд, ого!
Я попытался разозлиться. Вот я тебе, падаль поганая!
В три прыжка подскочив к двери, я захлопнул ее и трясущимися от спешки и волнения руками начал навешивать замок.
Топот, удалявшийся по направлению к шале, я отметил автоматически. Аркаша дал деру.
- Эй, кто там! - голос изнутри. - Что за игрушки!
Олег. Конечно, Олег.
- Откройте же дверь! Темно!
А это Александр Борисович.
Я распахнул дверь.
- Петр Иванович, это вы?
- Кому же еще быть.
Стачанский вышел, держа в руке лампу. Темно, темно... Страшно, а не темно.
