– Видел.
– Не угодно ли вам прокомментировать облик этого камбоджийского иммигранта?
– Мы стараемся привить всем учащимся школы Лонгфелло навыки ответственности и принципиальности. Мы также отмечаем высокую ценность свободы слова и свободы печати. Нам дорог этот союз свободы и ответственности.
– Вы полагаете, что карикатура, о которой идет речь, демонстрирует ответственность и принципиальность?
– Да, в сочетании со свободой.
– Сколько беженцев из Камбоджи учится сейчас в вашей школе?
– Персонаж на карикатуре – это собирательный образ, а не конкретный человек. Авторы ведут политическую дискуссию, отдельные личности здесь ни при чем.
– И это, очевидно, тоже проявление буйной фантазии и кипучей энергии, с которыми Чэй Чуана приглашают стать членом вашего дружного коллектива?
– Возражаю, – сказал мистер Куинси.
– Я снимаю последний вопрос. Мистер Шерингем, я привел несколько примеров того, как ваши ученики демонстрировали, говоря вашими словами, «естественное оживление». Но семья Чуанов восприняла это иначе – как намеренные оскорбления. У меня имеются записи о еще восьми аналогичных случаях. Сколько из них вы расследовали по просьбе Чэя и его родителей?
Шерингем разъединил сложенные на колене руки и снял одну ногу с другой.
– Простите?
– Сколько случаев нанесения Чэй Чуану намеренных оскорблений вы расследовали?
– Я читал отчеты о каждом из них и трижды беседовал с миссис Чуан. Языковой барьер помешал нам достичь какого-либо определенного результата. Однако я решительно не согласен с вашей характеристикой этих поступков как оскорблений.
– Что вы сделали, прочтя эти отчеты?
– Как всегда, присовокупил их к остальным бумагам.
– Но ваши действия в подобных случаях не всегда ограничиваются только этим. В прошлом феврале вам сообщили о другом оскорблении, нанесенном одной из ваших учениц.
Шерингем снова положил ногу на ногу.
– Луизе Смит, – продолжал Джаконда. – Ее шкафчик тоже взломали.
Шерингем кивнул.
– И испортили ей блузку. Правильно? Я хотел бы услышать от вас подтверждение.
– Да.
– Как именно испортили?
– Испачкали красной краской из распылителя.
– Прошу прощения, мистер Шерингем. Какого цвета была краска?
– Красная.
– Стоимость такой блузки – пятьдесят шесть долларов. Школа возместила этот ущерб, так?
– Да.
– После расследования вы обнаружили, что вина за этот поступок лежит на двух конкретных ученицах. Какова была ваша реакция?
– Случаи вандализма у нас крайне редки, и мы рассматриваем их как серьезное нарушение школьной этики. Обеих виновниц отстранили от учебы на пять дней, а их родных попросили скомпенсировать понесенные школой затраты.
