Майерова выросла в городе Кладно, в семье отчима, рабочего-сталевара, и с тех пор связала свою жизнь с чешскими пролетариями. Когда-то, когда заводу, на котором работал ее отчим, присваивалось имя маршала Советского Союза И. С. Конева, я был там вместе с писательницей. Собрались ветераны завода. Они знали и любили Майерову. Они еще помнили, как юная Марженка, как они ее называли, в ситцевом платьишке приносила отчиму к мартеновской печи обед и бидончик с пивом. Они разговаривали со знаменитой писательницей как с доброй подружкой, шутили с ней, дружески хлопали ее по плечу.
И наблюдая ее тут, в закопченных цехах возле печей, время от времени исторгавших из своих недр потоки белого, как манная каша, металла, или среди горняков шахты «Мария», названной так по воле рабочего собрания в ее честь, или за столом у крестьян в каком-нибудь сельском кооперативе, или в кулуарах международных конгрессов, где собирались представители интеллектуального мира, всегда можно было видеть: Мария среди своих, доброжелательная, внимательная, деликатная, молчаливая, но необыкновенно располагающая к задушевной беседе, любопытная, все понимающая, но никогда ни на кого не давящая авторитетом своей подлинно народной славы.
О себе она говорить не любит, и, когда заходит речь о ней самой, смолкает, переводит разговор на других. Но однажды, когда мы с женой сидели в ее небольшом уютном домике на одной из тихих старинных улиц Праги, наш общий друг поэт Ян Скала показал нам альбом, в который была вклеена старая фотография. На ней была запечатлена площадь, заполненная людьми в одеждах начала нашего бурного века. Они штурмовали массивное здание с торжественным порталом, утвержденном на толстых колоннах. Чувствовалось, толпа кипит в крайней степени возбуждения. Летят вверх шляпы. Подняты кулаки. И над ней, над этой толпой, поднятая чьими-то руками юная девушка с развевающимся красным флагом. Она к чему-то зовет, и чувствуется, что толпа отвечает на этот ее клич.
— Тебе никого не напоминает эта фотография? — спросил Ян.
Он протянул мне лупу.
— Рассмотри как следует.
Увеличенное лицо этой девушки — простое, красивое в своем вдохновенном возбуждении лицо — показалось мне очень знакомым… Но толпа, костюмы начала века… Может ли это быть?
— Неужели Мария Майерова?
— Ну да. Тысяча девятьсот пятый год. Митинг у здания парламента. А «Свобода» — это же она, наша Марженка!
Да, Мария Майерова еще в юности приобщилась к социалистическому движению в своей стране, активно участвовала в нем уже в 1905 году, когда в ответ на события первой русской революции поднялся и чешский рабочий класс. Она была делегатом на III конгрессе Коминтерна, посетила в те дни Москву, слушала Ленина и, когда в Чехословакии организовалась коммунистическая партия, одной из первых вступила в ее ряды.
