Райан лежит на полу рубки управления, с закатанным рукавом рубашки. Рядом с ним валяется пустая ампула продитола. Сложенная куртка подсунута под голову.
Он моргает. Наверное, в какой-то момент он осознал, что нужно сделать, чтобы остановить эти галлюцинации. Он поражен собственной силе воли.
— Ну, как ты теперь?
Знакомый голос! Сначала он ощущает страх, потом облегчение. Это Джон. Он поднимает глаза.
Рослый, чуть флегматичный братец смотрит на него сверху вниз.
— Ну и дошел же ты, старик!
— Джон! Как ты проснулся?
— Я думаю, это сделал компьютер. Вероятно, есть какая-то аварийная система пробуждения, если что-то случится с дежурным членом экипажа.
— Как я рад! Это настоящий идиотизм — взвалить все на себя. Я понимал в своем состоянии все, кроме величины этого напряжения. Уговаривал сам себя, что мне никто больше не нужен в помощь…
— Ну, теперь-то ты в порядке. Я буду тебе помогать. Ты можешь побыть в гибернации, если захочешь…
— Нет, в этом нет необходимости, — торопливо отвечает Райан. — Теперь будет все в порядке, когда можно с кем-то поделиться заботами. — Он слабо улыбается. — Старомодное чувство одиночества. — Он вздрагивает. Ему все еще кажется, что он видит что-то уголками глаз. — Я надеюсь, во всяком случае.
— Конечно, — убежденно соглашается Джон. Райан доволен: Джона всегда было нелегко в чем-то убедить.
— Благодари Бога за аварийную систему, а? — смущенно произносит Джон.
— Аминь, — откликается Райан.
На самом деле, если уж кого-то и надо было разбудить, то уж конечно молодую жену Джанет… Он отгоняет эту мысль и встает. Быть с Джоном — почти все равно что быть одному: братец не из самых разговорчивых.
Райан поднимается на ноги. Джон сноровисто управляется с приборами.
— Тебе бы, старина, лучше отправиться в постель, — говорит он. — Я тут присмотрю…
Райан, облегченно вздохнув, отправляется в спою каюту.
* * *
Он лежит в темноте, вознося хвалу лекарству, разогнавшему его бред. Лишь легкое чувство тревоги от того, что к нему присоединился брат.
Джон, вероятно, знает о связи, которая была у него с Джанет. Ему, впрочем, может быть все равно. А может, и не все равно. Джон не особенно мстительный человек, но все-таки надо быть начеку.
