Дядя Сидней поднял голову, в его глазах стояли слезы. Голос его прозвучал с напряжением:
— Ведь это произошло, правда?
— Какое наше дело? Мы не хотим впутываться в это. Это даже не твой дом. Это окно Джозефины было открыто, когда происходило это… событие. Обвинят-то ведь ее!
Дядя Сидней промолчал.
— Это произошло, вот и все, что я знаю. Это случилось — и случилось здесь.
— Ужасное зрелище, что и говорить, — сказал Генри. — Но это не отменяет того факта, что у Патриотов есть кое-какие правильные идеи, пусть они и осуществляют их весьма отвратительным способом. — Он насупился. — Кроме того… некоторым людям нравится смотреть на подобные вещи.
В глазах дяди Сиднея отразилось смутное изумление.
— Что?!
— А зачем тогда ты захотел посмотреть на это?
— Я не хотел смотреть на это…
— Это только слова…
В дверях появился Мастерсон и сказал:
— Трейси наконец заснула. Что там происходило? Опять Патриоты, да?
Райан кивнул.
— Они только что сожгли человека. Там, на улице.
Мастерсон поморщился.
— Чертовы психи. Если действительно надо избавиться от них, есть же множество законных процедур…
— Вот именно, — согласился Генри. — Незачем устраивать самосуд. Меня больше беспокоят эти их странные антикосмические настроения.
— Вот-вот, — отозвался Мастерсон. — Сколько раз им говорили, что в небе нет никаких враждебных объектов. Приводили десятки доказательств — и все равно они продолжают верить во вражеское нападение.
— А в этом не может быть какой-то доли правды? — робко вставила Джанет. — Ведь дыма без огня не бывает, а?
Все оглянулись на нее.
— Конечно, — согласился Мастерсон. — Но это крайне маловероятно.
Миссис Райан вызвала сервировочный столик, и все занялись кофе с тортом.
— Выпей, пока горячий! — не слишком любезно предложила миссис Райан.
Изабель Райан, вздрогнув, отказалась.
— Нет, Джозефина, спасибо. Мне кофе нельзя…
Джозеф и на поджала губы.
— Изабель неважно себя чувствует, — вступился за супругу Джон.
Райан, пытаясь все сгладить, улыбнулся Изабель:
— Ты совершенно права, надо быть осторожной.
По поведению Изабель все догадались, хотя никто не стал бы высказывать это вслух, что у Изабель наступил период, когда кажется, все хотят ее отравить. Теперь она будет есть только приготовленное своими руками.
Большинство из присутствующих прошли через это — кто раньше, кто позже. Лучше всего было не обращать на это внимания.
Почти все считали такие вещи абсолютной правдой. Все они знали мужчин и женщин, вообразивших, что они отравлены, и которые позднее умерли необъяснимой смертью.
