— Скоро все изменится, — пообещала Кларри. — Через пару дней мы будем молить о прохладе. А пока наслаждайтесь свежим соленым воздухом.
— Он и вправду соленый! — захихикала Адела, прыгая и подставляя лицо брызгам.
— Ты просто юная морячка, — улыбнулась Софи, сжимая ладонь девочки. — Никогда не жалуешься и не страдаешь от морской болезни.
— Офи, подними меня!
— Нет, зайка, — сказала Кларри, крепко держа дочь за руку. — А то ты будешь добираться до Индии вплавь.
Подошел Уэсли. Софи заметила нежные взгляды, которыми они с Кларри обменялись. Они явно все еще были влюблены друг в друга. Софи захотелось поскорее к Тэму. Уэсли схватил Аделу и, не обращая внимания на протесты Кларри, поднял ее на руки и стал кружиться вместе с дочерью. Адела завизжала от восторга.
— Вы только посмотрите, какая красота, — сказал Уэсли. — Это берег Африки.
Землю окутывал серебристый туман.
— Напоминает Мидарлок[36] на западном побережье Шотландии, — сказала Софи сдавленным от внезапно нахлынувшей ностальгии голосом. — Тетя Эми возила нас с Тилли туда дважды на выходных.
Сердце Софи переполняли глубокая тоска по оставленному в Эдинбурге дому и тревога перед новой жизнью, которую она собиралась начать с Тэмом. Ее волновала любая мелочь: вкус песочного печенья, шотландская мелодия, которую насвистывал случайный встречный или, как сейчас, нависший над далеким берегом туман.
Кларри сжала ее ладонь.
— Легкая грусть — это обычное дело. Я скучала по Ньюкаслу, когда в первый раз вернулась в Индию после войны. А когда я снова приехала в Ньюкасл, то тосковала по Индии и по Уэсли.
Она печально улыбнулась.
— Путешествие поможет вам настроиться на нужный лад, — весело заметил Уэсли. — К концу третьей недели вы будете с нетерпением ждать минуты, когда ступите на индийскую землю.
Софи невесело засмеялась.
— Если следующие две недели будут такими же ненастными, как предыдущие восемь дней, я никогда не захочу вернуться домой.
На следующий день, проходя между берегом Туниса и островами Галите, они с облегчением увидели проблески солнечного света. В течение следующих двух дней пассажиры начали оживать — играть в теннис на палубе, танцевать перед ужином, вести беседы. Однако Софи вскоре узнала, что у наладившейся погоды был скверный побочный эффект: ожила также и Мюриэл Пэрси-Баррэт. Вскоре она принялась командовать своими молодыми подопечными и отчитывать их за разговоры с мужчинами, независимо от их возраста и семейного положения.
