- Девичник сотворим у Усти, твоей племяшки, - тонким голоском вмешалась Власта.
- Насовсем ушли из леса? - полюбопытствовала Всеволожа.
Полактия, понурив непроницаемый восковой лик, произнесла:
- Нам тут не место. Окончим краткое соборование с аммой Гневой и снова в лес.
Кумганец с трудностями довёз Евфимию до плотных цепей бердышников, что окружили Великокняжескую площадь. Охранышей из челяди отцовой она не озаботилась позвать с собой. Как пробраться к Красному крыльцу одной?
- Моя вина, - сказал Кумганец. - Сам сопроводил бы, да коней оставить боязно.
Евфимия стояла на подножке в тягостном раздумье. И вдруг - знакомое лицо богатыря с ней вровень. Хотя тот стоит пониже, на земле.
- Небось, боярышня! Дай руку…
- Ядрейко!.. Ты откуда? Куда сбежал?
Он не ответил. Помог бывшей госпоже левой рукой и заработал кулаком десницы:
- Ат-вали!..
- Ядрейко! У нас нет конюшего. Ты для чего исчез? - еле поспевала за ним боярышня.
- Орла подбили, орлица улетела, сокол взвился в облака, - оскалился, оборотясь, Ядрейко.
Всеволожа ничего не поняла. Однако вспомнила, как с герба их кареты ярой толпою был отбит орёл, осталась лишь орлица. Ядрейко же в тот раз, свистя кнутом, провёл карету в Кремль.
Она уже взошла на Красное крыльцо. Почувствовала: лапища нечаянного охранителя освободила её руку. Обернулась напомнить бывшему конюшему о возвращении, а Ядрейку вновь поминай как звали…
Евфимия невдолге отыскала на крыльце Ивана Дмитрича.
- Ты здесь зачем? - нахмурился отец. Боярышня заметила, что среди знати она одно-единственное лицо женского пола.
- Хочу всё видеть, - молвила Евфимия, нимало не смутясь.
К ней уже обращали взоры и Шемяка, и Косой, и сухонький старик, бородка клинышком. Его назвали Симеоном. Неужто он и есть тот самый Семён Мороз, любимец нового властителя, дядя Семена Филимонова, верного слуги Василиуса?
Всеволож - нечего делать! - подвёл дочь к Юрию Дмитричу.
- Дозволишь, государь, представить дщерь Евфимию?
Великий князь с высоты роста едва глянул.
- Та, что наследником моим пренебрегла? Я слыхивал, красота писаная. Приподыми-ка лик! За что тебя так жаловала покойная Анастасия? Что мой Василий нашёл в тебе?
Евфимия смиренно приняла суровые слова и протянула свой подарок.
- Да у неё камень за пазухой, - прозвучала рядом колкость Шемяки.
- Прими, князь Юрий Дмитрич, сей скромный дар, - произнесла боярышня. - Исполнись теплотой его и отложи ко мне нелюбье.
Новый венценосец сжал в ладони чёрный поминок и удивился.
