На высоком деревянном помосте, где с недавних пор за особо большие вины прилюдно били кнутом, возвышались двое. То один, то другой, витийствуя, размахивали руками. Толпа отвечала враждебным криком.
Сидевший на облучке Ядрейко, нанятый Всеволожей вместо погибшего конюшего Увара, вынужден был остановить карету, затёртую людьми.
- Кто эти щепетно изнаряженные витии? - полюбопытствовала Евфимия.
- Замоскворецкие дворяне Колу даров и Режский, - присмотрелась Полагья.
- Ты как их знаешь? - удивилась боярышня.
- К батюшке твоему заходили перед его отбытием из Москвы.
Сенная девушка, проворно приоткрыв дверцу, выскочила в толпу. Евфимия не успела ухватить подол её платья. А через минуту-другую совсем поблизости раздались угрозы:
- Кареть изменника Всеволожа!.. Круши её!..
Чей-то посох ударил в дверцу. И хотя крепкое дерево устояло, половина боярского герба, прибитого к дверце, напрочь отскочила, отколотая. Герб состоял из двух птиц, орла и орлицы, различаемых тем, что орёл побольше, а орлица поменьше. Второй удар мог бы и саму дверцу разнести. И худо пришлось бы боярышне и её подруге, судя по озверелым лицам вокруг кареты.
- Нема чем биться! - сокрушалась Бонедя. Тут-то и прозвучал громовой голос Ядрейки:
- Ат-вали!.. Ат-вали!..
Удары его бича посыпались на возбуждённые головы близстоящих. Четверня дёрнула. Раздались вопли попавших под колеса. А карета уже неслась в распахнутые ворота под защиту кремлёвских стен.
Сойдя на землю в своём дворе, Евфимия обнаружила, что от семейного герба отбит орёл, осталась одна орлица.
- Спасибо тебе, Ядрейко! - поблагодарила боярышня нового конюшего.
Тот отозвался:
- Не на чем.
Полагья явилась повечер в изодранном платье.
- Ой, вырвалась, как душа из ада! - плюхнулась она на лавку в боярышниной одрине, где лежала Бонедя, положив на живот пузырь с горячей водой. Евфимия сидела подле неё.
- Пошто из карети выскочила? - спросила боярышня свою девушку.
- Любопытство прежде нас родилось, - отвечала Полагья. - Услышала, как Колударов с Режским вещали: скоро-де Юрий Дмитрич, сын героя Донского, овладеет по праву великокняжеской шапкой. А московляне в ответ: «Не хотим галицких князей!»
- Какие московляне? Отборные?- спросила Евфимия.
- Нет, - затрясла головой Полагья. - Случайные. Ну, ремесленный люд: кузнецы, серебряники, медники, лучники, седельники, тульники… И ещё пошлые купцы.
- Пошлые купцы? - не понимала Евфимия.
- Ну, самые богатые, - объяснила Полагья, - что большую пошлину платят. Меня, слава Богу, никто в толпе не узнал. А то кричали: «Долой изменника Всеволожа!»
