- У-у-у! - по-звериному, как и положено ведьме, завыла девка.
- Федька! - крикнул Юрий.
Враз вбежал в повалушку Мина, знать, давно уж томившийся у дверей в ожидании, когда его кликнет княжич.
- Слышь, Федька, дознал я: то ведуница чудская, - кивнул на девку.
- Свят, свят, - перекрестился Федька.
- Счаровала она меня, и я с ней отрешился! Да Господь уберёг!
- Истинно уберёг, - вторил Федька, в ужасе глядя на залитую кровью постель, на Юрьеву рубаху в крови, на девку, теперь лежавшую без звука и движения.
- Жива она, - досадливо махнул рукой Юрий. - Да,- беда! - он ухмыльнулся страшной, незнакомой Федьке ухмылкой. - Болтает много! Скажи молодцам, что княжич велел сей ведьме язык-то укоротить!
Не успел Федька ни девку свести в нижние клети, ни чистую рубаху подать Юрию, как во дворе раздался шум. Да такой шум, точно в ворота пороками[46] били. И скрип полозьев, и топот от множества конских копыт, и крики надсадные.
«Ай, татары?»
Нет, вроде по-русски орут. А что орут-то?
- Настежь ворота, боярин! Князь к тебе жалует!
Иван Матвеевич Корова в исподнем выкатился во двор. А там из возка уже вылезает, припадая на битую ногу, грузный Даниил Александрович.
Юрий глянул в оконницу и обомлел от страха, так что и взмокла спина, и подмышки, и руки: «Батюшка! Его-то занесло сюда каким ветром? Не иначе колдунья наслала!»
Он заметался по повалушке, не зная за что и ухватиться: не умыт, не чесан, пьян с давешнего, одёжа комом, да девка ещё безглазая.
- Одеваться, Федька! Нет, стой! Девку-то уволоки отсель! Нет, брось её, не поспеть! Сам выду!
Но и выйти он не успел. На лестнице послышались шаги, голоса, и вот уж в дверях сам князь, за ним - тысяцкий Протасий, дале хозяин Корова.
- Здрав буде, батюшка! - Юрий, заранее винясь, готов был кинуться отцу в ноги.
Даниил Александрович с порога оглядел полутёмную повалушку. Все усмотрел: и рубаху в крови, и девку на постели, и смятение сына.
Не оборачиваясь, кинул назад:
- Уйдите все!
А после того, как за спиной затворилась дверь, долго ещё молчал.
- Али тебе девки важнее княжения?
- Батюшка!
- Молчи!
Хоть и червлёного цвета наволоки на подушках у боярина Коровы, ан кровь - и на червлёном кровь. К тому же подушка под девкой была мокрым-мокра. Даниил Александрович прошёл к постели, повернул к свету лицо девушки. Не выдержав, отпрянул, глянув в чёрные пустые глазницы. Сам гневно сузил глаза.
- Пошто зверствуешь?
- Ведьма то батюшка, ведуница чудская! - истово закрестился Юрий. - Накудесила баба судьбу лихую. Истинно ведьма, за то и наказана!
