— Ну, так этот пацан на днях сказал, что есть один клиент, который хочет дачу своего отца толкнуть. Типа, задорого, как он думает. Пацан его на полтинник килобаксов сговорил, мол, эта цена закрайная уже.
— Полтина? А где фазенда?
— По Новориге, километров пять будет.
— Ну, все от участка зависит, строений там, — наморщил лоб Марик, пытаясь припомнить слова тещи, которая в прошлом году тоже возилась с покупкой дачи.
— Соображаешь, что ли? — засмеялся Славик. — На хрен строения. Там, слышь ты, сарай стоит. Снести его к черту — и все дела. Да десять соток земли.
— Десять соток за полтинник? — заржал уже Марик. — Окстись, Мюллер, тебя разводят, как пиво! Это ж пятифан за сотку выходит!
Славик только зыркнул исподлобья. Само подозрение в том, что кто-то может его разводить, вызывало в нем аллергическую реакцию с непредсказуемыми последствиями.
— Не, в натуре! Ты подумай — это, конечно, очень близко, и направление ништяк. Но это цена уже под потолок. Как ты на этом наваришься? И чего тебе с землей делать? Картошку там выращивать будешь?
— Ишаков разводить стану, — проворчал Славик. — Ты у меня племенным будешь.
— Обидно говоришь, Слава, — насупился Марик.
— А ты не лезь поперед батьки — тогда и обижаться не придется, — наставительно поднял палец, похожий на железнодорожный костыль, Слава. — Я вглубь не вникал, но пацан свистеть не будет. Там рядом крутые поселки есть, цены — заоблачные. А тут пока на минимуме. Земля дачная, потому дешевая. А есть уже маза, что их будут объединять. Я к тому времени халупу снесу, еще стоху вложу, построю коттедж. А когда масть выйдет — скину его штук за семьсот. А? Че замолк, предприниматель? Сейчас все осмотрим — и хозяйство, и окрестности.
Славик, конечно, не претендовал на то, чтобы лично оценить выгодность вложения, но его старая привычка требовала все, что он делает или собирается делать, осмотреть лично, потрогать руками и попробовать на вкус. Только после этого он мог спокойно давать согласие на сделку.
Когда Анна Петровна проснулась, в окошко комнаты в мансарде, которую отвел ей Кирилл, уже заглядывало солнышко. Она сначала сладко потянулась, полежала еще минутку под теплым стеганым одеялом, улыбаясь чему-то, наверное, приснившемуся и тут же забытому сну. И вдруг подскочила на кровати.
Черт возьми! Солнышко! Прямо в глаза! В последних числах декабря! Это сколько же сейчас времени? Это сколько же она проспала?
Часы неумолимо показывали, что сейчас без четверти одиннадцать. И что она, как последняя школьница, болтавшаяся с одноклассником всю ночь по улице, проспала все, что только можно было проспать.
