— И ты поедешь с ней, — сказал папа, — мы с дедушкой подумали, что так будет лучше.
— А ты? — спросила я.
— А я пока останусь здесь, — сказал папа. — Надо маме поставить памятник, управиться с делами. А потом приеду к вам.
— И я останусь с тобой, — сказала я. — А потом приедем вместе.
— Надо, внучка, тебе ехать сейчас, — возразил мне дедушка. — Сама понимаешь, бабушка Роза очень старенькая, и с переездом ей одной не управиться.
— А пусть она подождет нас с папой, и вместе поедем, — сказала я.
— Бабушка не может ждать, — сказал папа. — Ей срочно надо делать на сердце операцию.
— И эту операцию могут сделать только за границей, — сказал дедушка.
Я не хотела оставлять папу одного. Я каким-то третьим чутьем чувствовала, что мне что-то не договаривают. На душе было совсем плохо...
Улетали мы с бабушкой из Минска. Папа с дедушкой провожали нас. Перед барьером с таможенниками папа прижал меня к себе и долго так стоял, пока дедушка не тронул его за руку:
— Им пора уже!
— Пора, — папа еще крепче прижал меня к себе, поцеловал и отпустил. — Будь счастлива, дочка!
— До встречи, папа, — сказала я.
Он ничего не ответил.
Бабушка все время плакала: и в аэропорту, и в самолете, и в Израиле. Она все знала. Не знала только я, что папа смертельно болен и осталось ему жить считанные месяцы, и он не хотел, чтобы я мучилась, присутствуя при его последних днях... Он не успел поставить памятник маме, и дедушка поставил памятник им обоим...
Мы с бабушкой поселились в Тель-Авиве, недалеко от торгового центра «». Бабушке сделали операцию, но после ее ей стало хуже, она с трудом стала передвигаться и почти все время проводила дома, сидя у окна. Из нашего окна был виден краешек моря. И бабушка все время меня спрашивала:
— Там за морем Бобруйск?
— Да, — говорила я.
И бабушку это радовало.
Я окончила школу хорошо, но решила поступать учится после службы в армии.в сентябре, и я на несколько месяцев устроилась продавщицей в ювелирный магазин. Держали его бывшие киевляне. Заправляла всеми делами хозяйка Елизавета Марковна, а хозяин Лев Львович в основном курил, сидя в кресле возле магазина. Когда жена начинала шуметь, что он ничего не делает, он, не вставая с любимого кресла, поворачивал голову и спокойно говорил:
–! Я работал там, чтобы ты могла работать здесь! Начальник ОБХС плакал, когда я уезжал. Эта девочка не знает, почему он плакал, но ты знаешь! Так что дай мне спокойно пожить оставшиеся годы. И видеть во сне эту девочку, а не эти бриллианты, от которых мне тошнит!
