Фамилия Башлачев происходит от тюрского прозвища «башлач», которое давалось славянину, который НЕ СОСТОЯЛ в зависимости у кого‑либо.
Прозвище «башлач», скорее всего, произошло от тюрского «башлай», означающее «свободный».
Есть версия, что прозвище «башлач» могло образоваться от другого тюрского слова – basil, означающего «имеющий голову с головой». Если просто, по русски — умный человек.
Большинство прозвищ создавались по признаку того или иного действия, характерно для данного человека. Так что прозвище «башлач» характеризует непокорного славянина, «имеющего голову с головой», который не хотел быть в зависимости от кого‑либо и предпочитал быть вольным человеком.
В древние времена непокорные «башлачи» покидали родные места, если местность попадала в зависимость от кого‑то, и уходили туда, где могли себя чувствовать вольным человеком.
По преданию, которое мне поведал дед Иван Васильевич, в давние времена три брата Иван, Василий и Левонтий ушли из Рязанской земли в низовье поймы реки Вычегды. Скорее всего, они уходили из Рязани на лошадях, но такой длинный путь лошадь не выдержит. Да и местность севера Руси — это сплошные буреломные леса и болота. Главные пути перемещения — реки, а средство — лодки. Скорее всего, три брата сплавлялись по реке Сухоне, пойму которой уже была обжита новгородскими ушкуйниками, (русскими людьми из Новгорода, которые уходили на лодках-ушкуйках в поисках новых мест жизни).
В конце концов, братья остановились в нижней части поймы Вычегды, поднявшись вверх по течению на несколько десятков верст.
Этот пример, наряду с новгородскими ушкуйниками, показывает, что в давние времена на Руси были динамичные люди, которые очень дорожили свободой и жили по принципу «вольному воля».
Так что утверждения типа: «русские — вечные рабы!» — не соответствует действительности.
Когда и кто закрепостил русских крестьян
На Русской равнине невозможно жить одинокой семьей. Крестьяне держались соседей и жили деревенскими общинами, в которых формировался особый крестьянский мир. Часть таких общин оказывалась под властью землевладельцев, которые облагали податью каждый двор, крестьянское хозяйство. Наиболее вольнолюбивые уходили на «неудобья», где образовывались вольные деревни. По мере их укрепления «сильные мира того» их снова облагали податью. Часть крестьян, для которых «воля» — было не пустое слова, снова уходили в необжитые места.
