– Он еще там? – Она спросила едва слышным шепотом.
Он понял и кивнул:
– Одевайся. Я сейчас позвоню. – Она не ответила, но попыталась подняться. Он подал ей руку. Когда она встала на ноги, выбежал в прихожую, достал из кармана плаща мобильный телефон и набрал номер милиции.
Горенка. Конно-прокатная ферма
В окрестностях Киева.
12 ноября 2010 года.
Министр обороны Никола Вениаминович Дыбенко пригласил двоюродного брата на верховую прогулку и теперь топтался возле оседланной лошади, приноравливаясь на нее забраться. Рядом с конюшнями стояли три джипа. Охрана, стеснительно наблюдая за нерешительными действиями босса, оставалась возле машин, и только их начальник, Виктор Заруба, возвышался своим мощным торсом над фигурой хозяина. Брат министра, Петр Макарович Дыбенко, ловко вскочил в седло
– Ты, Никола, вечно выкинешь финт ушами. В такую погоду только верхом кататься… – И хоть лицо его сохраняло маску отвращения, справлялся с лошадью он куда сноровистей сановного брата.
– Не скули, Петро. Верховая прогулка в любую погоду полезна. И в лесу поговорить можно. На деревьях Лазовой прослушки не поставит. Бюджет СБУ ему не позволит.
Виктор Заруба подсадил хозяина и, вложив ему в руки повод, спросил:
– Вас сопровождать? – Начальник охраны обладал зверской силой, но соображал туго. Никола Вениаминович ценил Зарубу за эту силу и преданность. Тот, не раздумывая, мог убить человека одним ударом кулака.
– Можешь нас сопровождать, Витя, но на расстоянии. Вы нас видите, мы вас нет.
Охранник уважительно кивнул и пошел открывать ворота. Он весьма гордился, что министр обороны, его хозяин, беседует с ним на равных. Но Заруба знал свое место и дистанцию соблюдать умел. Проводив удаляющиеся фигуры подозрительным взглядом маленьких бесцветных глаз, он побежал к машинам и уселся в головной джип. Охранники расселись в два других, и три джипа, дождавшись, пока всадники удалятся на приличное расстояние, медленно покатили следом.
Кроме двух братьев, охотников скакать верхом сегодня в Горенке не нашлось. Братья Дыбенко легкой рысцой пересекли пустынное поле, и Петр Макарович пришпорил своего скакуна. Его конь перешел в карьер, выбрасывая из-под копыт комья мокрого снега. На Украине установилась оттепель, и проселок начал подтаивать.
– Эй, нельзя ли потише!? – Крикнул вдогонку брату Никола Вениаминович: – Не на скачки собрались.
– Дай жеребчикам разогреться. Застоялись за ночь горемыки. – Ответил Петр Макарович, но коня осадил и любовно похлопал по холке. К лошадям и собакам, в отличие от людей, он испытывал нежность.
