– Не помешала? – Но, увидев мое бледное лицо, смолкла. Дельфин снова ухнул метраж в десяти от нас. Теперь побледнела жена:
– Акула!
– Дельфин.
– А какая разница?!
Я похвалил себя, что верно сконструировал ход женских мыслей. Больше в тот день жена в море не входила.
Мы несколько лет подряд ездили на Азов в район Темрюка. В станице Голубицкой, на берегу Азова нас принимала на постой одна и та же хозяйка. Однажды жена упросила взять с нами из Москвы ее университетскую подругу. Имя подруги я сохраню в тайне, назову ее Сашей Горановой, что весьма созвучно настоящему имени. В те годы Саша – незамужняя, крупная девушка-филолог.
Кроме того, она подрабатывала журналистикой, для чего имела набор тетрадок со штампами текстовых заготовок. Когда она писала статью или рецензию, то пользовалась этим запасом так самозабвенно, что иногда о самой теме забывала.
По причине своего большого роста Саша имела нарушение вестибулярного аппарата. Можно было идти с ней рядом, беседуя о чем-то, и через некоторое время обнаружить, что Саши рядом нет. Обернувшись, вы замечали девушку в горизонтальном положении. Саша тихо пыталась подняться, не взывая о помощи. Еще один удивительный феномен отличал молодого филолога. Саша боялась голода. Горанова не застала послевоенных голодных лет, она была младше меня лет на двенадцать, и этот страх я объяснить не мог. Сам по себе он меня не беспокоил, но запасы, которые Саша делала загодя, приводили меня в трепет. Совершенно уверенная, что на Азове отсутствует продовольствие, она за месяц стала вносить в нашу квартиру банки с тушенкой, всевозможные консервированные супы и каши. К поездке продовольственный мешок Саши так заматерел, что я с трудом доволок его до машины. Надо сказать, что базар городка Темрюк, одно из увлекательных для меня мест. Обилие всевозможной птицы, рыбы и фруктов там поразительное. Цены довольно низкие, и единственным недостатком базара является рань, с которой он торгует. К одиннадцати часам утра торг подходит к концу, и базарчик пустеет.
Я пытался доказать Саше, что с голоду на Азове нам погибнуть не удастся. Девушка легко соглашалась, но мешок с провизией «на всякий случай» настоятельно просила прихватить. Естественно, что консервы так и вернулись в Москву не тронутыми. На мое счастье, Саша оказалась большим любителем рыбы в гастрономическом смысле. Она по-настоящему радовалась улову, чем грела мое рыбацкое сердце, за что я легко простил ей мешок с консервами и внезапные лежки во время прогулок.
