Василий покачал головой:
– Этого не может быть.
– Очень даже может… Представь себя на его месте. Ты ведешь машину, на твоем плече дремлет дама, и вдруг ты понимаешь – она труп.
Василий снова повторил:
– Нет, Кристина, так быть не могло.
– Ну отчего же? Такое вполне возможно.
– А я говорю – нет.
– Объясни, если так уверен?
– Я хотел тебе сегодня это объяснить. Но без пузырька с шариками не могу.
– Не хочешь – не отвечай. Но мне дедушку жалко, хоть я его вообще один раз видела. Он-то и вовсе тут с боку припека. Да мне, если честно, и старушку жаль.
– Тебе? – переспросил Василий недоверчиво.
– Почему ты мне опять не веришь? По-твоему, я такая бессердечная?
– Конечно, нет. Но у тебя не было выбора. Или ребенок, или Берта.
– А у тебя?
– У меня? Так до сих пор и не понял… – Василий осушил стаканчик до дна, обхватил руками голову и крикнул: – Это я во всем виноват! Это моя жлобская гордость. Ты права, надо было идти на курсы, и тогда Яан оставил бы меня на работе.
Кристина потянулась к мужу и погладила его по голове:
– Не мучайся, ты это сделал ради нашего ребенка, и Бог оказался с нами.
Василий жену не слушал:
– Не могу себе простить, зачем мы замышляли все это?! Берта все равно попала в эту страшную аварию.
– Вася, не кричи. Могут услышать!
– Пусть слушают!
– Хватит… надо забыть, будто ничего и не было. Ни Берты, ни этого Беншера. Совсем ничего.
– Не могу. Помнишь, как она вернулась после своего свидания с Альфредом? Она была такая счастливая.
– Нельзя все время ковырять себе душу. Иначе свихнешься.
Суп давно остыл. Они оба так ничего и не ели. Оба думали о пожилой женщине, которая так резко и напористо вошла в их жизни и круто изменила их судьбу.
* * *
Поход Берты в ресторан позволил супругам расслабиться. Муравины впервые за несколько месяцев провели вечер вдвоем. Василий, вернувшись из Таллинна, сразу потащил жену в спальню. Они занимались любовью, не думая, что в дверь постучит Берта. Нельзя сказать, чтобы супруги отличались болезненной застенчивостью. Но отдаваясь друг другу и зная, что постоялица способна в любой момент нарушить их интим, пребывали в постоянном напряжении. И тут оно их отпустило. Это было так классно, что хотелось петь и шалить, как детям, которых родители оставили без присмотра.
Удовлетворив страсть, Василий поведал жене о своем плане. Она сначала испугалась. Не за Берту – за себя, за него, за будущего ребенка. О немке она думала меньше всего. В тот момент и Василию и Кристине казалось, что они старуху ненавидят. Да, старая карга выплатила их кредит, и сделала первый взнос за новое авто. Но не от щедрости душевной, а от желания поработить их до конца. Берта сделала их зависимыми от ее денег и от ее милости. И это они бы еще вытерпели. Но она встала на пути их будущего малыша, и жалеть ее нечего.
