– Как скажешь, богиня. – Руслан галантно распахнул дверцу и, усадив Проскурину, занял водительское место: – Куда прикажешь, богиня?
– Отвезименя домой. Надо к гастролям готовиться – тряпки погладить, башку помыть. Нас из общаги прямо в автобус – и вечером первый спектакль.
Театральное общежитие находилось через два дома от театра. Ходжаев довез Проскурину, дождался, пока она скроется в дверях, и поехал в банк. Руслан давно намеревался вложить часть денег в камни и золотишко и припрятать их на «черный день». Хорошо иметь затаенную заначку тысяч на пятьдесят зеленых. Он втихаря прикупил дачку под Питером, где в саду можно было бы и закопать маленькую коробочку. «Жизнь может по всякому повернуться, – рассуждал Ходжаев, – сегодня ты туз, а завтра как Аллах решит». Можно не ломать голову, а зарыть в землю банку «зеленых», но чеченец любил золото.
По телефонному разговору с Зойкиным приятелем Руслан почувствовал, что имеет дело с тертым мужиком.
– Не привезешь баксы, облизнешься, – сурово предупредил его друг Зои Куропаткиной, и Ходжаев понял, что с ним не шутят.
У Руслана промелькнула мыслишка взять корешей и добыть цацки старым добрым способом, а продавца закопать в лесочке. Но осторожный чеченец не хотел посвящать в это дело никого, даже своих пацанов. Когда люди знают, что у тебя есть золотишко, они перестают спать по ночам и все думают, как это золотишко из тебя вытрясти. Поэтому Ходжаев пришел к решению – платить. Конечно, надо постараться опустить продавца. Опустить, сторговаться и разбежаться в стороны. Ни тому, ни другому шум не нужен. Зойку Руслан видел насквозь. Хозяина буфетчица побаивалась, и Ходжаев был уверен, что, зная его связи среди уголовников, баба на подставу не пойдет. Лихо подкатив к банку, Руслан с визгом притормозил свой «Мерседес» и, кивнув охраннику Сосо, вразвалочку миновал подъезд и направился в кабинет директора. В приемной за столом сидела секретарша Марина и сосредоточенно трудилась пилочкой над своими ноготками. Чмокнув Марину в щечку и внимательно изучив в разрезе блузки видимую часть ее прелестей, чеченец кивнул на дубовую директорскую дверь:
– Анчик свободен?
Анчик свободен не был. В его кабинете сидел Больников. Потягивая из маленькой чашечки густой турецкий кофейный отвар, заместитель мэра договаривался о кредите для своего зятя. Руслан подвинул посетительское кресло вплотную к секретарскому и уселся рядышком с Мариной. Почувствовав на своей коленке горячую чеченскую руку, Марина отложила пилочку для ногтей и, поглядев на Ходжаева невинным бирюзовым глазом, предупредила:
